Чернокнижник. Три принципа тьмы (СИ)

— Не-ет… — парень попытался улыбнуться, но улыбка вышла жалкой, — Нет, я… я же не могу! Я же… я же ничего не умею, я… — он сглотнул и попытался привести особенно беспроигрышный аргумент, — Я же только ромашки создавать научился…

— Это у тебя тоже выходит плохо, — безжалостно отрезала шаманка, — Но, по счастью, нам нужны не ромашки.

— А что нам нужно? — Фредо, шагнув вперед, перегородил девушке дорогу, внимательно вглядываясь в нее, — Какой способ остановить лярвов ты знаешь? Если все, что материально, проходит сквозь них…

Карина дьявольски улыбнулась и, подняв указательный палец, с глубокомысленным видом кивнула.

— Вот именно — то, что материально! Чтобы одолеть духа, нужен другой, более сильный дух, но, коль скоро никакого тела мертвого сильного колдуна у нас нет, а убивать кого-то ради этого было бы, мягко говоря, недальновидно… Мы должны создать дух.

***

На несколько долгих секунд, наполненных ревом стремительно приближающихся бурунов, над палубой повисло молчание. Даже капитан и его старший помощник не могли понять странных слов девушки, переглядывались, хмурились и пожимали плечами, силясь найти ответ и не находя его. Фредо, человек более или менее сведущий в магии, растерянно переводил взгляд с Карины на Мирко. Аркано, видя поведение молочного брата, помрачнел, полагая, что шаманка предлагает нечто совершенно абсурдное. Ашет в очередной раз склонился над бортом, совершенно не интересуясь разговорами друзей.

Остальные присутствующие здесь — верные стражи князя, за исключением потрясенного Мирко, — просто молча ожидали развязки, изредка косясь на близящуюся угрозу. Антон нервно постукивал пальцами по футляру скрипки. Король Тревор переминался с ноги на ногу, еле выдерживая муку ожиданием.

— Послушайте, довольно уже молчать, переглядываясь! — наконец, не выдержал он, — Если лярвы приближаются, надо действовать! Если Карина говорит, что следует создать дух — так давайте создадим его! Вот только как?

— С помощью силы Созидателя и моих знаний, — последовал непреклонный ответ. Девушка гордо выпрямилась, приподнимая подбородок; черные глаза ее решительно сверкнули.

— Мирко! — она протянула испуганному парню руку, — Вставай, хватит трусить. Наше спасение зависит от нас, мы все в твоих руках! Да, к слову, Фредо, — шаманка быстро глянула на чернокнижника, — Твои строки нам тоже пригодятся. Сумеешь оградить корабль? Нам не помешала бы фора.

Князь безмолвно пожал плечами, и легко приподнял посох. «Строки», как выразилась Карина, ему произносить не требовалось — было довольно вымолвить, бросить лишь одно слово.

— Templo! — уже привычный слуху спутников приказ громом пронесся над палубой. Вспыхнул, засиял кристалл, рассеивая свет вокруг себя, пополз в стороны, расширяясь, световой купол… Не прошло и полминуты, как клипер Богдана оказался заключен в своего рода сферу — светящуюся, прозрачную, но прочную, как камень, не пропускающую зла.

Буруны, уже почти приблизившиеся, замешкались. Смогут или нет миновать круг света, лярвы не знали, а инстинкты ничего им не подсказывали.

Шаманка, быстро окинув взглядом созданную учеником защиту, удовлетворенно кивнула и, ухватив робко поднимающегося Мирко за запястье, больно сжала его, одаряя жгучим, как перец, взглядом черных глаз.

— Забудь про свой страх! — зашипела она, вглядываясь в бледное лицо второго своего ученика, — Прекрати сомневаться в себе, прекрати трусить! Ты — Созидатель, твой отец был Созидателем, что уж говорить о деде! Дед был одним из тех, кто создал наш мир таким, каков он сейчас, и в тебе, именно в тебе, Мирко, живет та же сила! Найди ее внутри себя, обратись к ней и соедини ее с моей! Антон! Сыграй-ка ему что-нибудь ободряющее.

Скрипач, совершенно не испытывающий в эти секунды ставшей уже почти привычной ревности (что немного удивляло и его самого), кивнул и, положив футляр на палубу, поспешно отомкнул его. Скрипка привычно прыгнула в левую руку, смычок скользнул в правую, и юноша, выпрямившись, ласково провел последним по струнам. Дрожащий, колеблющийся, сомневающийся звук сорвался с них и растаял где-то под парусами. За ним последовал другой, уже более уверенный, четкий, потом еще один — крепкий, сильный, ободряющий. Пальцы Антона уверенно зажимали струны в нужном месте, перебегали по ним, как птицы по жердочке, порхали над грифом зачарованного инструмента, а музыка лилась, лилась, все более и более уверенная, более сильная, мощная, внушающая такую же уверенность в душу, прогоняющая все сомнения.

Ашет хотел, было, помочь парню и даже потянулся за флейтой, но в последний момент скривился и опять бросился к борту. Качка не желала оставлять бедного охотника в покое, совершенно не жалея его.