Черный Дождь

В саду тоже бушевал огонь. Однако Бен решил, что проще будет найти дорогу среди горящих деревьев и кустов, чем пробираться через пылающие обломки машин. Когда он приблизился к зеленой зоне, то увидел, что все деревья повалены, как будто над ними прошел мощный торнадо. Зрелище напомнило ему картины Тунгусской катастрофы, когда сто лет назад большой астероид взорвался в атмосфере над сибирской тайгой, повалив несколько миллионов деревьев. Неужели и здесь причиной всему стал метеорит? Это, по крайней мере, объясняло, почему не было видно сотрудников службы спасения.

Жар становился невыносимым. Бену ужасно хотелось пить, все тело болело. В городском саду было озеро, по берегу которого он когда-то часто гулял с матерью и отчимом. Ему захотелось прыгнуть в воду, освежиться и намочить одежду, чтобы защитить себя от огня. Но дойдя до озера и заглянув в него, он отпрянул. В черном бульоне плавали сотни каких-то предметов. Сначала Бен принял их за сломанные ветви, но потом понял, что все это — тела людей, которые пытались спастись в воде от пламени. В этот солнечный июньский день в городском саду, должно быть, было многолюдно. Бен в ужасе отвернулся: лучше сгореть, чем добровольно нырнуть в это озеро с трупами.

Он пробирался по тропинкам на юг. Повсюду между пылающими стволами деревьев и кустами лежали обугленные тела. Чуть поодаль горела перевернутая детская коляска. Тело ребенка валялось рядом, как буханка хлеба.

В голове у Бена было пусто. Осознать увиденный ужас было выше его сил. Он больше не знал, куда идет и зачем. Ему казалось абсурдом, прямо-таки извращением, что он все еще жив. Что бы ни было после смерти, хуже этого быть уже не может. Все его тело будто налилось свинцом, двигаться с каждым шагом становилось труднее и труднее, будто мертвые хватались за него невидимыми руками, пытаясь удержать. Наконец ноги Бена подкосились, и он упал посреди открытого пространства, которое когда-то было лугом. Идти дальше он не мог.

С неба падали крупные капли. Они больно ударялись о его кожу, издавая чавкающий звук, но при этом приятно охлаждали. Он поднял лицо к небу, открыл рот и принялся жадно глотать. Дождь был странным на вкус, но он придавал Бену сил. Соединив ладони чашей, чтобы поймать как можно больше драгоценной влаги, он поразился: капли были не прозрачными, а абсолютно черными, вязкими и липкими, как мазут. Видимо, они смешались с сажей от пожаров. С отвращением Бен сплюнул, хотя уже проглотил значительное количество черной жидкости. Неважно, ничего не поделаешь. Он поднялся и, спотыкаясь, побрел дальше.

Клетки были забиты трупами зверей. Под упавшим деревом лежал слон с раздавленным черепом. Неподалеку к стене здания прислонился горящий мертвый жираф, словно сошедший с полотна Дали. Вся эта картина была такой же сюрреалистичной, как и шедевры эксцентричного художника. Не все звери были мертвы. Тюлени ныряли в пруду, в котором плавали мертвые человеческие тела. Вероятно, эти люди бросились в пруд, когда на них вспыхнула одежда. Белый медведь с обгоревшим мехом обгладывал тело, которое наполовину вытащил из воды. Из некоторых домиков для животных, у которых горели крыши, доносились отчаянные крики. На мгновение Бену даже показалось, что он слышит, как кто-то зовет на помощь, но пошел дальше — он был не в силах помочь.

Черный дождь усиливался. Капли теперь падали так густо, что языки пламени становились все меньше и, шипя, гасли. Под ногами чавкала липкая грязь. Бен услышал стон и обернулся. Черная рука потянулась и коснулась его лодыжки. Бен с отвращением отпрыгнул в сторону и лишь потом разглядел темный силуэт лежащего рядом с тропинкой умирающего мужчины. Черты его лица были почти неразборчивы, но Бен сообразил, что человек достаточно молод. Мужчина силился что-то сказать. Бен склонился над ним.

— Я… Пожалуйста…

— Простите, я не понимаю, — сказал Бен.

Мужчина кашлянул. Из его рта вытекла темная жижа.

— Пожалуйста… убей… меня…

От неожиданности Бен выпрямился. Он увидел, что одежда на мужчине сгорела. Ему, должно быть, было невыносимо больно. Человек снова стал задыхаться. Слова звучали неразборчиво, но смысл их был предельно ясен. Бен принялся оглядываться по сторонам, как загнанный в западню зверь. Что ему делать? Конечно, он не мог просто взять — и убить беднягу.

— Помогите! Помогите! — закричал он. Но в поле его зрения не было ни одной живой души. В этот момент из глубин его сознания, как вонючий пузырь газа из болота, начала всплывать истина. Если он пролежал без сознания несколько часов, а спасателей до сих не было, значит, катастрофа оказалась куда страшнее, чем он предполагал. Тогда, возможно, пострадал не только Карлсруэ, но и вся Германия, а может быть, и весь мир. Это означало, что помощи не будет. Возможно, началась война. Он вспомнил, что в новостях говорили об охлаждении отношений между Россией и Соединенными Штатами.

— Пожалуйста… убей…