Черный лебедь

Можно ли было предположить, что просто работа превратится в чудо? Глеб проводил глазами любимую девушку. Немного помучился вопросом — не остаться ли здесь до ее отлета. Навязчивое желание находиться хоть и в разных концах аэропорта, но все же под одной крышей с ней, словно гипнотизировало, убаюкивало здравый смысл. Однако тот напомнил о несчастном существе, которое Анна, потискав на прощание и пообещав вернуться, переложила на заднее сидение.

Мужчина вернулся к машине. Сначала в ветеринарку, затем в магазин. Можно еще повоспитывать подкидыша, пока не придет смс-ка от Анны. До тех пор об отдыхе и речи не могло быть. Да и непонятная тревога выворачивала душу наизнанку. После трудной работы он не считал зазорным посидеть в кресле с бокалом коньяка и сигаретой. Успокаивало, помогало вытряхнуть из головы вопросы без ответов и некоторое время побыть с собой наедине.

Сейчас тревогу унять привычным способом не было возможности. Зато обнаружился новый и, как показала практика, весьма эффективный.

*****

Посещение ветлечебницы оказалось не таким простым делом. Во-первых, пришлось отсидеть очередь — что само по себе для Штольцева было противоестественно. К тому же он чувствовал себя не в своей тарелке, будто забрел в женскую консультацию — почему-то и собаководы, и кошководы оказались здесь исключительно женского пола. И они все, как по команде, развернулись в сторону вошедшего импозантного мужчины, весь вид которого выражал полнейшее непонимание действующего распорядка. Сразу несколько пар глаз изобразили полнейшую готовность помочь отцу-одиночке, который похоже не знал, что делать со своим облезлым питомцем.

Однако Штольцев не оправдал их надежды, и выяснив, после какой животины он может попасть в кабинет, воткнулся в телефон.

Вторая неожиданность состояла в том, что помощь заключалась не в общих рекомендациях и выписывании рецепта. А в самом настоящем обследовании, которое невозможно было без оформления кошачьих документов.

— Фамилия? — Штольцев подумал, что у доктора слишком своеобразное чувство юмора — у животных, конечно, бывают трехэтажные имена, но чтоб фамилии, это уж слишком. Во всяком случае, шутку он не оценил.

Зло посмотрев на Айболита, сквозь зубы ответил:

— Откуда фамилия?

Пришел черед Айболита не оценить чувство юмора клиента.

— От родителей фамилия.

— Простите, забыл у мусорного бачка поинтересоваться фамилией, — чувствуя, что его просто хотят выбесить, Глеб снова принялся считать — вдох — выдох, вдох— выдох.

— Простите, если я напомнил вам о детской травме, но даже в детдоме всем детям дают фамилию. Отсюда Найденовы, Ивановы…А какую вам дали? — доктор начал разговаривать с посетителем, как с четвероногими пациентами — добродушно, участливо.

Если бы Штольцев сохранил способность краснеть, то сейчас было самое время ей проявиться.

— Я не думал, что вам нужна моя фамилия, — пробормотал сконфуженный мужчина и подумал, что придется еще немало хлебнуть с этим котом…

— Ну а как же иначе? Записываем данные владельца, потом животного. Надеюсь вопрос об имени животного у вас не вызовет никаких затруднений?

«Надейтесь», — определенно, функция папаши Штольцеву давалась с большим трудом. Поэтому во избежание дальнейших эксцессов, он решил предельно конкретизировать задачу.

— Уважаемый доктор! Не сочтите за труд сначала оказать помощь, а в следующий раз займемся формальностями. Животное подобрано под мусоркой, очевидно, там провело немало времени, пережило грозу, голодало. Давайте вашу бумажку, я сам дома заполню.

Доктор решил, что это конструктивный подход, и занялся пациентом. Послушал, сделал пару уколов, выписал рецепт и вручил недооформленный паспорт с печатью и кругленький счет к оплате.

Глеб, не помня себя, рванул домой. По телефону заказал пиццу и, приняв душ, в изнеможении опустился в кресло. Только сейчас он осознал, что непривычные хлопоты вытеснили тревогу за Анну. Осталось дождаться ее смс-ки и дать имя розовому существу. Неэтично как-то жить в одной квартире и называть его «Эй, ты!» или «Кот»… Он включил негромко телевизор, чтобы как— то снять напряжение, посадил зверюшку на широкую спинку дивана рядом с собой и начал допрос с пристрастием.

— Слушай меня внимательно! Я надеюсь, что нам с тобой жить придется долго и счастливо, и за это я тебе благодарен. Но не обольщайся — безоблачного счастья не обещаю. Сейчас буду называть имена, а ты хоть хрюкни, если услышишь свое или какое тебе понравится. Договорились?

Штольцев был нарочито суров, чтобы с первых минут зверь знал, кто в доме хозяин. Однако животное было либо слишком умным, либо умело прикидывалось, но от его взгляда мужчине стало не по себе. Глаза кота смотрели сочувственно, проникновенно, будто скрывали какую-то загадку. Да, впрочем, почему как будто? Сфинкс — он же и есть хранитель тайны…

— Барсик! — сфинкс не шевельнул и ухом.

— Мурзик! — в ответ кот презрительно отвернулся.

— Фунтик! — мимо.

— Лунтик! — ноль реакции.