Черный вензель

Было понятно, что она окончательно сбита с толка и утратила надежду найти общий язык с новым шефом.

– Хорошо, я сам туда отправлюсь! – рявкнул Антон, почти не владея собой от странного чувства, что он уже упустил что-то очень важное и завалил первое же задание.

* * *

Повторный сигнал тревоги стих через четверть часа, тишина оглушила. Эдик подошел к двери палаты, дернул – она послушно распахнулась. На этот раз пациенты в коридоре не толпились – видимо, прониклись все же серьезностью момента. Только сновали туда-сюда медсестры, забега́ли в палаты на вызовы больных. Редкий жать на красную кнопку не стал, просто преградил дорогу одной, совсем молоденькой девушке с пушистой рыжей челкой. Он пару раз замечал на себе ее заинтересованный взгляд и даже имя запомнил – Варя.

– Варенька, что тут происходит? Почему две тревоги подряд? К чему нам готовиться?

Девушка сильно покраснела, замотала головой:

– Ой, ну что вы! Никакой опасности нет, уверяю вас! Просто система оповещения устроена на все здание, ничего не поделаешь…

– Но что-то же произошло?

На выручку коллеге подлетела другая медсестра, из самых суровых.

– Послушайте, Эдуард, вы же знаете, что лежите не в обычной больнице, а в научном учреждении, – отчеканила она. – Вы подписывали бумаги, между прочим. Тут проводятся различные эксперименты, в том числе и над животными. Ночью несколько экземпляров сбежали из своих клеток. Но нас это никак не касается, поскольку все переходы между этажами заблокированы. Посещения на сегодня запрещены, ваши родственники и знакомые из списков оповещены рассылкой. Мобильная связь будет восстановлена в течение часа. Могу только принести вам извинения за доставленное беспокойство и напомнить, что вы в любой момент вольны покинуть больничное отделение, – окончательно припечатала она.

Пока она говорила, Эдуард все поглядывал краем глаза на Варю. Та краснела и моргала, смущенная резкостью коллеги, но напуганной не выглядела. Кажется, обе верили в то, о чем говорили, – значит, были не в курсе истинной причины тревоги.

– Их уже поймали, зверюшек этих? – спросил он.

– Простите, нам об этом не докладывают. Но причин для тревоги нет абсолютно. Лично вас, Эдуард, я очень прошу вернуться в палату и подготовиться к осмотру. Ваша операция назначена на завтра. И кстати, что с вашим лицом?

Тут Редкий понял, что пора отступать, машинально прикрыл ладонями саднящие скулы:

– Абсолютно ничего, просто спал всю ночь лицом в подушку.

Он нырнул поскорее в палату под отчетливый смешок медсестры.

Ему было не по себе. Очень хотелось позвонить Элле, убедиться, что она в порядке. Эдуард хорошо понимал, что ей ничего не может грозить в многотысячном городе, да и дети, босые и голые, туда едва ли доберутся. Наверняка их уже переловили. Но человек так устроен – в любой тревожной ситуации печется о самом дорогом. Еще хотелось повидать Василия, узнать последние новости, прекратить волноваться хотя бы за него, неугомонного. Но санитар пока не появлялся.

Зато пришла медсестра, повела его в процедурную, где аж трое солидных и немногословных профессоров целый час, сорвав повязку, изучали, ощупывали, измеряли его пустую глазницу. Тут Редкий порадовался, что не успел позавтракать, – сильно подташнивало от ощущения чужих пальцев внутри его головы. К концу консультации он был измучен окончательно, как сквозь пелену услышал голос старшего из профессоров:

– Операция завтра в девять утра. А сегодня, дружочек, уж постарайтесь хорошенько отдохнуть и выспаться, а то вид у вас какой-то воспаленный. Беспокоиться совершенно не о чем, после операции проснетесь уже с обоими глазками, зрение быстро восстановится…

– Да, я постараюсь, спасибо, – заверил Эдуард и шустро припустил к двери.

Увы, связи все еще не было. От приглашения в столовую на индивидуальный завтрак Эдик отказался, отправился в Городок, надеясь где-то на подходе к нему перехватить Васю.

Два санитара – пожилой, солидного телосложения, с собранными в хвост пегими волосами, и молодой, с дредами, – мыли одну из эскалаторных лестниц, ведущих на этаж Городка. Лестница была остановлена и деликатно огорожена специальным экраном, но это не помешало Редкому проникнуть на нее. Добравшись до середины – санитары остановили работу и настороженно наблюдали за ним, – Эдик немедленно перешел к делу:

– Мне нужен Василий. Где он?

Санитары переглянулись с таким видом, словно не поняли вопроса. Может, не говорили по-русски? Зарубежных профессоров тут хватало, вдруг и обслуживающий персонал частично интернациональный?

– Ва-си-лий, – по слогам повторил Редкий. – Вы наверняка его знаете, он тоже санитар. Вот такого роста, – добавил на всякий случай и показал ладонью пониже своей груди.

– Если вам что-то требуется, прибраться где-то, то мы тотчас же… – заговорил старший. Голос у него был хорошо поставленный, совсем как у недавних профессоров.

– Да не нужно убираться! Мне Вася нужен, он мне обещал… раздобыть кое-что.

Санитары обменялись странными взглядами. Старший еще и по сторонам глянул, словно в поисках подмоги.

– Простите, мы не в курсе, где он.

– Ладно, проехали.