Черный ветер

…После привала возле устья притока Горбачук повел группу вдоль этой мелководной речушки. Непрерывной тропы здесь не было, только изредка попадались звериные стежки. Они появлялись как-то незаметно, откуда-то сбоку и через некоторое время так же незаметно, как бы крадучись, уходили в сторону и исчезали. По таким стежкам долго идти было нельзя: они непременно увели бы от главного направления. Поэтому егерь то и дело покидал их в каких-то ему одному известных местах.

Попадались на пути и такие серьезные препятствия, как буреломы, через которые приходилось продираться с большим трудом, зарабатывая кровоточащие царапины. Иногда встречались невообразимо хаотичные сплетения упавших деревьев, похожие на специально построенные баррикады и завалы. Тут наши землепроходцы по-козьи лазали или по-черепашьи проползали низом. Донимали и каменные россыпи, крутые подъемы и спуски. В некоторых местах, особенно в распадкам, трава была все еще мокрая, ботинки и кеды путешественников насквозь промокли, в них хлюпала вода.

После четырех часов пути Горбачук остановился и молча уселся на пень. Лицо его было хмуро, как повисшее над головой низкое небо. «Ругает себя за то, что связался с нами»,- подумал Цыден.

Перед глазами наших друзей снова выросли величавые громады гор, увенчанные даже и летом не тающим снегом. Но на этот раз не сверкали вершины ослепительной белизной, как в погожий солнечный день. Они были теперь серыми и унылыми.

Казалось, до этих молчаливых вершин рукой подать. Однако это было обманчивое представление.

Самая ближняя многоголовая громадина лежала по крайней мере километрах в двух, а до вершин ее, изрезанных глубокими морщинами, было по крайней мере вдвое дальше. Рядом с этой возвышалась другая гора, во сто крат более изборожденная по склонам глубокими расщелинами, выемками и обрывистыми уступами. Меж двумя горами пролегла голая, каменистая седловина. Этот центральный фрагмент горного ландшафта удивительно напоминал старинное бурятское седло.

А во все стороны от этого седла, везде и всюду возвышались крутолобые скалистые горы, короткие или продолговатые гребни, зубчатые утесы. Без конца и края, до самого окоема: горы, горы и горы… Многие вершины уходили в клубящиеся облака. Ниже снега шли этажи черно-бурых склонов, а еще ниже торчали в одиночку или небольшими группками деревья- карликовые кедровые стланцы, под ними - темно-зеленая полоса массивного кедровника и пихтача, затем - полосы смешанного леса и осинника и, наконец, на самом дне пади - жидкие линии вечнозеленых островерхих елей вперемежку с березками и раздобревшими тальниковыми кустами.

- Теперь уже недалеко до перевала,- сказал Горбачук, затянувшись дымом своей козьей ножки, и протянул руку туда, где раскинулась, дробясь на несколько распадков, глубокая падь реки Большой.- Осталось еще километра три или четыре. Немного. Но зато сплошной подъем. Как, не устали еще? - обратился егерь к ребятам.- А то можем заночевать где-нибудь здесь.

Левский вскинул на него удивленные глаза.

- Сейчас без десяти четыре,- заметил Георгий Николаевич.- До сумерек не менее пяти часов. Я думаю, надо двигаться. А как думают ребята?

Ребята, конечно, рвались вперед-на то они и ребята…

- Ну что ж, пошли! - сказал Горбачук.

Примерно через полчаса путники были уже па Большой. Они быстро почаевали, просушились у костра и теперь уже гораздо бодрее пошли дальше, всё выше и выше поднимаясь к перевалу. Прошли смешанный лес, углубились в микрорайон исполинских густо-зеленых кедров и пихт.

- Кузьма Егорыч,- спросил Георгий Николаевич,-где же зарубки геологов?

- Я и сам их не вижу,- ответил Горбачук.-А ведь Филимонов мне говорил, что они здесь должны быть. Неужели он ошибся? Как сейчас помню, говорил директор, что шли геологи со стороны Байкала, через перевал на Шаманку.

- А может, они прошли не от Байкала, а к Байкалу? - вставил Цыден.- Тогда надо просматривать южные стороны деревьев.

- Черт их знает, где прошли, как прошли, откуда прошли!- зло отозвался Горбачук.- Теперь ищи-свищи!

- Но как же быть? - забеспокоился Георгий Николаевич.- Так, вслепую, мы можем выйти совсем в другую сторону. И, как назло, солнца не видать.

- Нехорошо,- согласился Горбачук.- Ну ничего. Обойдемся как-нибудь без этих зарубок. Авось выйдем на Шаманку.

- Авось вывезет кривая. Так, что ли? - не удержался Левский.

Егерь, отчужденно смотревший на горы, ничего на это не ответил, только лишь молча пожал плечами. Это взбесило учителя, но он преодолел себя и спросил сдержанно:

- Вы-то хоть бывали в этих краях?

- Был однажды, но вышел гораздо правее, прямо на Курумкан. А нам Шаманка нужна…

- Так почему же вы не сказали об этом раньше? - воскликнул Георгий Николаевич раздраженно.

- Я ведь тоже не бог,- обиделся Горбачук,- Каждый человек ошибиться может. И все же прошу следовать за мной.