Чертополох и терн. Возрождение веры

В случае картины «Семь Таинств» зритель видит (и это относится непосредственно к экфрасису картины), что семь Таинств, какие верующий переживает в церковном лоне, буквально соответствуют его земному циклу. Вся жизнь от рождения до смерти укладывается в семь Таинств: родился – крещен; достиг тринадцати лет – конфирмация, первая исповедь – и так далее, вплоть до елеопомазания, то есть соборования усопшего. И вот перед нами на картине Рогира – жизненный путь смертного, пересказанный через семь церковных обрядов. Всякий верующий может сопоставить эти семь шагов с каноническими «страстями Христовыми», коих на Страстной неделе тоже ровно семь. Семь церковных обрядов – семь испытаний, через которые прошел Иисус; рифма настолько прозрачная, что ясна любому.

В испанской копии Рогира ван дер Вейдена (испано-фламандская школа – амбициозный сегмент европейского искусства, испанские последователи ван Эйка и Рогира предопределяют естественную экспроприацию Габсбургами бургундского художественного наследства) – в копии картины «Семь Таинств» испанский художник (его именуют «Мастер Искупления») подошел к вопросу сопоставления обрядов со страстями Христовыми – рационально. Испанский мастер сохранил рогировский интерьер храма и распятие, установленное прямо посреди центрального нефа, но вынес все церковные обряды на раму, на внешний периметр картины. Испанец буквально и подробно скопировал нарисованные Рогиром сценки, но вынул их из интерьера собора и расположил на раме. То есть испанский художник, не понимая, зачем же помещать будничную жизнь современников непосредственно подле распятого, убрал будни из сакральной сцены: сделал из обрядов своего рода клейма икон. При этом испанец дал два ряда клейм – нарисованы две рамы, опоясывающие Распятие, – и против сцены каждого обряда расположен определенный сюжет: «Исповедь» – «Моление о чаше» и т. д. Обряд Евхаристии, естественно, пропущен, коль скоро сцена Распятия помещена в центре новой иконы – и аналог ей на раме был бы странен. В остальном рифмы соблюдены. Этот простой, но столь логичный комментарий к картине ван дер Вейдена – помогает ощутить всю ее революционность. Помимо прочего, Рогир ван дер Вейден был первым, что поместил семь Таинств – вместе, последовательно и хронологически, составив из них жизнеописание. Таинство Церкви имеет, разумеется, отношение к хронологии жизни верующего, но никак не призвано описывать биографию персонажа: кто-то не дожил до конфирмации, кто-то не ходил к исповеди, кто-то не связал себя браком. Перед нами идеальная земная жизнь, так как она определена Церковью.

Итак, подводя итог описанию иконографии необычной картины Рогира, буквальному экфрасису, можно сказать, что круг земной жизни смертного – сопоставлен с искупительной жертвой Иисуса, и сопоставление это произведено внутри христианского собора, то есть внутри института Церкви.

Иное дело – прочтение аллегорий в картине.

Характер художника ван дер Вейдена – и то, как ученик Робера Кампена следит за дворцовой хроникой и за идеологией двора, – проявился в этой композиции вполне. Если вспомнить диалог картины «Святой Лука, рисующий Мадонну» кисти ван дер Вейдена и «Мадонны канцлера Ролена» ван Эйка, то в данном случае перед нами буквальное продолжение диалога. В том эпизоде – ван дер Вейден нарисовал реплику (ответ, анализ, рецензию) на картину ван Эйка, в которой придворный живописец прославил Аррасский договор и внешнюю политику канцлера Ролена, а Рогир на идеологическую картину ответил прямым указанием на положенное художнику духовное служение. Также и картина «Чета Арнольфини», связанная со сватовством Филиппа Доброго к Изабелле Португальской и дипломатической миссией ван Эйка в Португалию, – в картине Рогира «Семь Таинств» находит ответ. Надо вспомнить и Базельский собор, описанный в Гентском алтаре, учесть метод ван Эйка, государственного мыслителя Европы, сопрягающего сакральное и политическое, – и посмотреть на картину «Семь Таинств» как на разговор с самым прославленным живописцем герцогства Бургундского. Зная за Рогиром ван дер Вейденом – учеником вольнодумца Кампена – критическое отношение к идеологии, зная его манеру выражаться, можно рассматривать картину «Семь Таинств» как своего рода анализ идеологии Бургундии и позиции художника по отношению к политике и вере.