Чертополох и терн. Возрождение веры

Сходство «Прачки» Домье и сивиллы Кумской с потолка капеллы, мужчины из «Семьи на баррикадах» и пророка Иоиля с потолка капеллы – очевидно; столь же очевидно, что крестьянин Брейгеля и рабочий Домье похожи осанкой и ухватками. В случае сравнения с Домье нам понятна логика: клубящаяся линия Микеланджело, его невероятные ракурсы, это, разумеется, тот же стиль пластического мышления. Опосредованно, через пластику Оноре Домье, мы приходим к пониманию того влияния, которое Микеланджело оказал на Питера Брейгеля Мужицкого. Брейгель был под впечатлением ракурсного рисования Микеланджело: фигура, круто развернувшись, каменеет (это особое свойство живописца-скульптора) в развороте. Так застыла, превратилась в статую Кумская сивилла, потянувшись за книгой. Этот сильный разворот плеч и головы напоминал Брейгелю могучий плечевой разворот косаря (см. «Жатва» Брейгеля); и Брейгель, как всякий серьезный мастер, раз полюбив этот поворот торса, воспроизвел его многажды – в рисунке «Алхимик» 1558 г. женщина, высыпающая из мешка сухие травы в огонь, в точности воспроизводит разворот Кумской сивиллы, тот же поворот мы видим у женщины, связывающей черта, в «Нидерландских пословицах». Впрочем, ракурсами сходство не исчерпывается; рисование Брейгеля характерно не движением, но статичной мощью; художник рисует людей тяжелых и величественных, как статуи Микеланджело. Босховские персонажи хрупки и колеблемы ветром – но ничто не сдвинет с места крестьянина Брейгеля. Монументальность миниатюрных фигурок Брейгеля производит впечатление статуй; и это притом что обычно фигурки в пейзажах легковесны и незначительны. В данном случае это не влияние Микеланджело, но родственность темпераментов. Фламандец рисовал свои фигуры, не вдаваясь в подробности анатомии, не тщась сделать из землепашца античного титана. Брейгель рисовал цепкий силуэт, вросший в землю, на которой трудится, пустивший корни в почву, – сходным образом рисовал крестьян ван Гог. Так возник памятник человеку на земле – занимающему свое место и не склонному это свое место уступать. Фигуры брейгелевского крестьянина и босховского аристократа – прямая противоположность: босховских человечков, как однажды выразился французский живописец Франсуа Милле, «можно сложить и убрать в коробку», но с брейгелевским крестьянином так не поступить. Задача, которую поставил перед собой мастер из Фландрии, идентична задаче Микеланджело. Они рисуют возрождение, восстание, торжество человеческой воли. Кстати будь сказано, фламандец и флорентиец современники. Неизбежно их рисование должно было оказаться тождественным.

2