Чертополох и терн. Возрождение веры

Тип женской красоты, представленный Боттичелли в этой фигуре, унаследовали Джакометти и Модильяни, усилившие эффект бесплотности. Имеется и третий мастер, чьи героини напоминают женский образ флорентийца, но наделяют ту же самую анатомию чувственностью. Лукас Кранах, саксонский мастер XVI в., изобразил Венеру и Амура на вертикальной доске на глухом черном фоне, не похожем на голубое небо Италии («Венера и Амур», 1530, Картинная галерея, Берлин). Тип женской фигуры тот же, нагая дама своими готическими пропорциями, изысканно скользящими линями тела напоминает Венеру Боттичелли. Но германский живописец создает лукавую женщину и прельстительную наготу, Кранах показывает, что не в форме дело – такая же изысканно-готическая дама может предстать отнюдь не бесстрастной. Кстати будь сказано, Кранах был в той же степени приближен к Лютеру, как Боттичелли к Фичино и затем к Савонароле. Если требуется показать наглядно отличие неоплатонизма от лютеранства (и то и другое как бы реформирует канон), достаточно предъявить образы, созданные двумя художниками, работавшими под влиянием двух разных проповедей.

Линии Боттичелли, обтекающие женскую фигуру, нежны, но не трепетны, плоть за контуром не чувствуется. Боттичелли ведет линию по контуру бедра, словно не чувствуя тепла тела, лишь любуясь изгибом формы; он следит за геометрией гармонии. В линии проявляется специфически флорентийское качество: два великих флорентийца, Данте и Микеланджело, демонстрируют такой же рассудочный экстаз. Эту бесстрастную и в то же время внимательную линию перенял у Боттичелли испанец Пикассо, эту линию можно наблюдать в цикле его офортов к Овидию, точных, жестких, контурных. Сам же Боттичелли демонстрирует эту линию, помимо прорисовки лиц и спиралей ткани в живописи, также в рисунках – прежде всего в иллюстрациях к «Комедии» Данте. Сухие контурные рисунки, без светотени, без игры красок (лишь несколько листов расцвечены), без нагнетания кошмаров (иллюстрируя триптих, легко прибегнуть к аффектированному жесту – в поэме описаны муки) точно соответствуют рассудочно-напряженному дантовскому слогу.

Великие флорентийцы не кричат, говорят с ровной силой: свойство унаследовано, пожалуй, от стилистики диалогов Платона, бесстрастных пьес. Смягченная риторикой Флорентийской академии, размеренная речь Платона чувствуется и в рисовании. Флорентийские сухие линии происходят от логики, от утверждения Сократа, что истину невозможно опровергнуть. По преданию, над входом в ту, первую, Платоновскую академию было написано: «Не геометр да не войдет». Потребность анализировать присуща флорентийской школе; в конце концов, Платоновская академия во Флоренции переняла основные правила первой академии. Сухость флорентийского рисования связана в первую очередь с первенством идеального построения над воплощением. Идеальные построения в основе флорентийского письма (и литературы, и живописи): в замысле потолка капеллы, в замысле структуры мира, в гармоничной организации пространства картины. Для флорентийца Боттичелли, наследника эстетики Данте (он постоянно это доказывает и показывает), идеальное построение всего долгого дискурса картин определяется выбранными героями.

Герои картин Боттичелли должны восприниматься как компонент идеальной конструкции мира, созданной воображением художника. От прочих живописцев кватроченто флорентиец Боттичелли отличен тем, что создал идеальных героев, воплощающих идею неоплатонического гуманизма.

Женский персонаж Боттичелли зовется то Венерой, то Мадонной, то Весной, то Истиной; но это всегда одна и та же женщина, всегда узнаваемая. Мужчина именуется то Марсом, то святым Себастьяном, то Парисом; но это всегда тот же самый тип человека, портретно определенный. Наряду с этими идеальными героями Боттичелли изображает также и портреты реальных людей, иногда включает живые лица в картины. Портретная живопись в ту пору уже крайне популярна и в Италии, и на Севере Европы. Но главными героями картин Сандро Боттичелли является сочиненная им, придуманная им пара людей – идеальные мужчина и женщина, символические персонажи, которых художник воспроизводит от картины к картине.

В качестве прототипа женского образа указывают на Симонетту Веспуччи, умершую до того, как были написаны картины; судя по тому, что портрет Симонетты кисти Боттичелли действительно похож на героиню большинства холстов, это действительно она. Мужчина, присутствующий на многих картинах мастера, схож обликом с Джулиано Медичи, младшим братом Лоренцо Великолепного, чей портрет Боттичелли также писал.

Джулиано и Симонетта, как гласит предание, были любовниками. Замужняя Симонетта не могла стать женой Джулиано; но в любом случае их любовная связь была недолгой. Оба прожили весьма короткую жизнь: юный Джулиано Медичи был убит во время заговора Пацци, юная Симонетта Веспуччи умерла от чумы. Эта любовная пара, как рассказывают хронисты, была чтима флорентийцами, их связь стала легендарной – в данном случае важно то, что Боттичелли сделал из двух образов.