Чертополох и терн. Возрождение веры

Для Данте это вопрос неприятный: дело в том, что именно Данте, как приор города, приговорил Гвидо Кавальканти к изгнанию в малярийную Сарцану, где тот заболел и быстро умер. В том 1300 г., когда происходит действие «Комедии» (написан текст позже, но по указанному в поэме возрасту Данте рассчитать год легко), Гвидо уже мертв. Здесь, впрочем, тонкость: Данте так расставляет хронологию, что смерть Кавальканти оказывается датированной двумя-тремя месяцами позднее предполагаемого мгновения встречи с отцом поэта в Чистилище; и, мол, поэт о смерти не осведомлен. Это – классически сфабрикованное алиби в духе рассказов Агаты Кристи: ведь Данте пишет эту сцену спустя годы после смерти Гвидо и своей волей помещает встречу с отцом умершего чуть раньше даты смерти. Он, пишущий эти строки, о смерти «первого друга» знает великолепно.

Данте молчит – и отец-Кавальканти все понимает, падает в гробницу, более не появляется.

Один из примеров характерной жестокости Данте, этот – особенно разителен, поскольку с поэтом Гвидо Кавальканти автор «Комедии» много рассуждал о любви. И вот именно тогда, когда состоялось его паломничество к Любви Небесной, Гвидо Кавальканти им забыт.

Неужели из-за того, что Гвидо Кавальканти не преклонялся перед Вергилием, ему нет места рядом с Данте, не нашлось уголка в Чистилище и в Раю? Данте, как преданный читатель Аристотеля, свое представление об Аде основал на характерной сентенции Аристотеля: «Несправедливость – не часть порока, но порочность в целом». Аристотель здесь повторяет ту мысль Платона, что инициирует знаменитый диалог «Государство»; рассуждение об идеальной конструкции общества начинается с определения понятия справедливости: выяснив, что понятие «справедливость» всеобъемлющее, спорщики понимают, что требуется создать общество, в котором несправедливость невозможна в принципе. Сократ предлагает такую социальную конструкцию, которую потомки сочтут тоталитарной. Регламентированная и несколько тоталитарная конструкция мироздания, предложенная Данте, имеет прямой аналог с «Государством» Платона. «Комедия» (учитывая политическую деятельность Данте) сформирована структурой платоновского диалога. Данте принимает «несправедливость», широко понятую, как основания для наказаний. Именно чувство справедливости возмездия позволяет Данте говорить с грешниками безжалостно. Этьен Жильсон в своей работе о Данте пишет о том, что мерой определения наказаний для Данте служит лично присущее поэту «чувство справедливости».

В разговоре со стариком Кавальканти – где это чувство личной справедливости? Трудно понять, но понять необходимо. Данте за восемь сотен лет превратился в символическую, неприкасаемую фигуру, в мумию интеллектуального дерзания. Будет лишь данью уважения по отношению к его собственным правилам поведения смотреть на его роль, его строчки и образы, не впадая в языческое поклонение. Данте – всего лишь человек, не меньше – но и не больше.

Вергилий, выбранный Данте в провожатые и непререкаемые авторитеты – не самый значительный мудрец и совсем не христианский мыслитель: Данте, судя по всему, знаком с трудами псевдо-Дионисия Ареопагита и Альберта Великого. Однако славен Вергилий не мудростью и даже не столько поэтическим даром. Значение «Энеиды» в том, что Вергилием выстраивается генеалогия итальянского государства, понятого как единая империя, утверждается великая имперская идея, восходящая к античности. Эней, по замыслу Вергилия (поддержанному и инициированному императором), делегирован богами на то, чтобы основать новое государство – вся предыдущая история подверстана Вергилием к этой миссии. Точно так же, как это делает Данте в своей «Комедии», Вергилий пересказывает разнообразные сюжеты из греческой поэзии, сообщая Энею (и читателю), что все эти сюжетные линии соединятся в новом государстве. Вергилий – любимый поэт императора Августа; угодничество поэта по отношению к Августу, готовность исправлять свои произведения по указке власти, демонстративная преданность власти – все это могло бы шокировать иного флорентийца, но Данте почитает Вергилия как образец гражданственности.

Фундаментальная странность «Комедии» в том, что провожатым на пути поиска идеальной райской Любви у Данте выступает Вергилий. Данте двигается в направлении Беатриче, олицетворяющей Любовь в Небесной христианской ипостаси – и вожатым Данте на этом маршруте выступает латинский поэт, придворный поэт Августа, который сказал о любви крайне мало и вообще ничего не сказал о любви мужчины и женщины. Зачем в путешествие к Любви (тем более любви христианской) брать в провожатые мыслителя, коему Любовь несвойственна и он язычник, – непонятно. Данте отчасти обходит этот вопрос тем, что непосредственно в Рай Вергилий войти не может, хотя сам маршрут ему отлично известен, и в Чистилище римский имперский поэт чувствует себя превосходно. В Раю Вергилий перепоручает своего ученика Бернару Клервоскому и собственно Беатриче, воплощению Любви.