Чертополох и терн. Возрождение веры

2. Аллегорического смысла в поэме нет, поскольку сила текста (как и в Священном Писании) в отсутствии иносказаний: все вещи, даже те, которые неизвестны, названы, как если бы были реальны. В этом радикальное отличие от нового сладостного стиля, построенного на метафорах. Если Данте желает показать наказание папы Климента VII, то он изображает папу в Злых Щелях и конкретно показывает и причину наказания, и род наказания. Лишенная иносказаний, поэма, однако, содержит систему символов – на уровне гербовой эмблематики. Эмблематика обозначает связь вещей, которую надлежит постичь. Мистическая симметрия мироздания распространяется на все – от малых явлений до генеральных понятий. Поэма предъявляет цифровые и символические знаки бытия: орел и крест, например, или совпадения количества песен или строк с определенными числами. Сочетание орла и креста можно прочитать как воплощение христианства в империи (орел – знак Габсбургов, крест – знак христианства). Таких символов много, это внешние обозначения всеобщего закона.

3. Моральный урок поэмы состоит в подчинении каждого человека и при жизни, и после смерти единому закону. Закон держит все страсти и мысли под контролем. Индивидуальное счастье людей невозможно без общего счастья, а общее счастье выражается в единстве воль. Отклонения от этого единства в сторону личных стремлений будут неизбежно наказаны вечными муками. Поэт обозначает многочисленные пороки людей, вызванные индивидуализмом. Некоторые из пороков совпадают с теми, что были выявлены библейскими текстами. Однако поэт объясняет, что есть как бы «промежуточные» пороки, вызванные сомнением, нежеланием твердо придерживаться общего плана. Иногда поэт более суров, нежели церковь.

4. Метафизический смысл поэмы заключается в том, что поэт предвидит создание внутри жизни земной и временной той системы управления, какой управляется вечная жизнь. Данте утверждает, что цель – единство вечного и переменного. Так будет достигнута абсолютная гармония, исключающая несправедливость в принципе. Вероятно, в будущем отпадет необходимость в Аде, хотя, с другой стороны, те грешники, которые уже в Аду, должны продолжать мучиться. Предложенная система управления живыми называется империей и управляется в соответствии с правилами, переданными из вечной жизни. По типу управления такая империя напоминает фашистский рейх. Данте стал фашистом не вдруг и не случайно; он эволюционировал постепенно и обдумывал всякий шаг.

Эволюция Данте от гвельфа – к гибеллину, от республиканца – к имперцу, от империалиста – к фашисту – поразительна; здесь сказалась драма Ренессанса, опротестовавшего собственную свободу. Фигуру Данте принято воспринимать как символ интеллектуальной свободы и (хотя так прямо не говорится) символ Ренессанса, во всяком случае, Проторенессанса. И, однако, позиция Данте абсолютно и обдуманно направлена против свободы воли, и если понимать Ренессанс как утверждение свободной воли (см. Пико, Валла или позже Эразма), то Данте поэт антиренессансный и антиреспубликанский. В свете эволюции Данте от республиканца к империалисту изменение типа правления, которого придерживалось семейство Медичи, от республиканского к тираническому – закономерно. Существенно, впрочем, то, что Медичи, даже создав тираническую систему управления Флоренцией, даже превратив былую республику в герцогство Тосканское, оставляют некоторые элементы республиканского законопроизводства. Что же касается правления Лоренцо Медичи, то последний – учитывая эволюцию Данте, скорее всего, ему понятную – выстраивает диалог неоплатонического двора как оппозицию доктрине Данте.

В свете директивной конструкции Данте личность жовиального тирана Лоренцо приобретает черты даже, пожалуй, героические. Поэма Лоренцо «Пьяницы» – обдуманная пародия на директивный дискурс «Комедии»; уместно уподобить поэму Лоренцо пятой книге Рабле, путешествию к Оракулу Божественной Бутылки. Написанная терцинами и сюжетом подражающая Данте, поэма скабрезна на грани кощунства:

…Учил, что величайшая из пытокТа, что терпел Спаситель на кресте,

Когда воскликнул: Как я пить хочу!Когда бы этот тип был столь премудр,Насколько толст и пьян, то он сошел бы

За Августина и святых отцов.Пусть прочь идутС божественной добродетелью.

Это фрагменты из третьей главы. Ниже фрагменты из главы пятой: