Чертополох и терн. Возрождение веры

Повернулась ко мне, улыбнулась и добродушно сказала:

Я – Природа (Natura), и я создание Творца.

…

Он начал создавать меня, но таков принцип творения, что процесс создания не имеет ни начала ни конца.

Процесс моего созидания не заканчивается.

…

Творец присутствует во все времена, он вечно творит меня … и моя работа, которую он освещает, постоянна и никогда не завершена»[19].

Сколь разительно отличается это изображение «вечно длящегося творения» и этой не выносящей приговоров Природы («не духовной и не материальной, но всеобщей») от того императивного существа, что трансформировалось у Данте в образ Беатриче. И сколь схож описанный Латини процесс вечно осуществляющегося (и никогда не завершенного) творения с тем, что описан у Пальмиери! Поэму Пальмиери, написанную в полемике с Данте, следует рассмотреть в связи с Микеланджело – здесь же, говоря о Боттичелли, уместно вспомнить, что и Венера вечно рождается обновленной из вод морских. Влияние Латини на Данте огромно. Возможно, «Комедия» менялась по мере того, как взгляды автора уточнялись. Данте начинал поэму как ученик Латини, закончил как последователь Бернара Клервоского; начинал как республиканец, завершил как империалист. Данте, безусловно, симпатизировал Латини в ту пору, как тот, вернувшись из ссылки, получил высокие гражданские должности благодаря выборам в республике гвельфов. В ту пору, как Данте пишет «Чистилище», он уже осуждает сам институт выборов.

Италия, раба, скорбей очаг,

В великой буре судно без кормила,Не госпожа народов, а кабак!Чистилище, VI, 76–78

«Судно без кормила» – это определение страны без верховной власти, а «кабак» – метафора постоянной смены управления. Данте последовательно выступает против смены (ротации, как сказали бы сегодня) власти. Данте против партийной системы – и народ, избирающий нового управляющего, кажется ему преступным. Поэтому человек, уготовивший императору Генриху место в Раю, помещает императора Фридриха II в Ад. О наказании Фридриха II сообщает Фарината:

…

Здесь больше тысячи во рву;И Федерик Второй лег в яму эту.

Вина Фридриха II в том, что противник папства, трижды отлученный от церкви, властный и талантливый император (Якоб Буркхард именует его «первым человеком Ренессанса») не сумел объединить Италию. И вот Данте находит рецепт: следует использовать христианскую любовь для скрепы империи. Трактовка любви как воли и государственного долга и вызвала известные строчки Кавальканти, обращенные к былому другу:

И пусть расстанется докучный духС униженной тобой душой твоею.

Принципиальное несовпадение идеалов Гвидо Кавальканти и Данте в отношении любви и государства – и непонимание этого расхождения потомками – привели к массе недоразумений; из эстетики Кавальканти рождались итальянские карбонарии и Гарибальди, Грамши и Негро; из эстетики Данте – Муссолини и д’Аннунцио. В том, что касается трактовки картины Боттичелли «Весна», и, разумеется, в анализе дебатов неоплатоников двора Лоренцо – это расхождение общественных идеалов также существенно.

8

Живопись на тему Амора, несущего смерть, экзистенциального Амора, как его понимал Гвидо Кавальканти, – это не только картина «Весна»; но комплементарный к ней цикл картин, посвященный Настаджо дельи Онести.

В том именно году (1482), когда Боттичелли работал над «Весной», Лоренцо заказал ему цикл картин на тему новеллы пятого дня из «Декамерона» Боккаччо – это рассказ о юноше Настаджо дельи Онести, который, будучи отвергнут возлюбленной, удалился из города и, гуляя в роще, стал свидетелем странной сцены.

Настаджо увидел обнаженную девушку, бегущую от собак и черного всадника. Настаджо попытался остановить всадника, и тот рассказал ему свою историю. Звали всадника Гвидо дельи Анастаджи, и он когда-то любил ту девушку, которую сегодня преследует. Донна его отвергла, и рыцарь Гвидо покончил с собой и попал в ад. В ад попала и гордячка-девушка в наказание за те муки, что причинила рыцарю Гвидо. Им обоим назначено наказание – одно на двоих. Гвидо должен каждый день преследовать девушку, убивать ее и вырывать у нее сердце. И на следующий день повторяется то же самое. И, рассказав все это, рыцарь Гвидо вырвал у девушки сердце, та упала, затем встала, ее разрезанная плоть восстановилась, девушка побежала дальше, а рыцарь Гвидо поскакал за ней.