Чертова дюжина. 13 новых страшных историй. 2021

Мальчик-Обжора появился в этот раз не из жаркого марева. И не из мелкой мороси дождя. И не из утреннего тумана, плотного, как марля. Он соткался из сизого дыма, что испускал Серегин окурок – выброшенный, но не затушенный.

Мальчик-Обжора был тих и вкрадчив. Он загадочно и обольстительно улыбался. Он сулил что-то невероятное и невозможное, прекрасное и удивительное. Подарок. Сюрприз. Неудивительно, что Ирка покорно пошла за ним в Гаражи. Даже не допив свой любимый вишневый коктейль.

Я не хотел смотреть, как Мальчик-Обжора будет есть Ирку. В этом не было ничего нового и интересного – как и десятки раз до этого, он будет просто рвать, пережевывать и глотать. Плохое и испорченное. Рвать, пережевывать и глотать.

Я зажмурился, пока это все происходило. Но все равно слышал чавканье, чмоканье и хруст.

А вечером, когда мама стала отбивать мясо на ужин, меня стошнило.

Ирку искали очень долго. Прочесывали дворы, спускались в каждый подвал, перевернули вверх дном Гаражи. Расклеили сотни, если не тысячи объявлений – и даже на другом конце города нас нет-нет да и встречала ее отксерокопированная, полинявшая от дождей и солнца фотография.

Разумеется, нас тоже опрашивали. Будь мы старше, к нам было, конечно, более пристальное внимание – но что могут рассказать девятиклассники? Да, гуляли вместе. Да, немного влюблены были. Да, выпивали иногда. Ну да, целовался. Да нет, ничего такого. Она говорила, что у нее какой-то парень по переписке есть. Кажется, в другом городе. Да нет, вроде сбегать не собиралась. Да сами в шоке, честно.

Иркины подруги ничего не знали о беременности. Точнее, утверждали, что быть такого не могло – за день до пропажи Ирка стреляла у одной из них прокладки.

От нас отцепились очень быстро – и перекинулись на родителей Ирки. Выяснили, что у ее матери есть любовник, а у отца – незаконнорожденная дочь, чуть старше Ирки. Любовник, недовольный излишним вниманием, быстро покинул город – а Иркина мать попыталась отравиться. Выпила уксус – и выбежала на балкон, оглашая двор истошными, душераздирающими волями боли. Несколько мучительно долгих минут метаний и воя – а потом она выпала вниз, с седьмого этажа.

Обо всем этом нам рассказали бабки на лавочке – вернувшись из школы, мы увидели лишь тщательно перелопаченную клумбу под балконом да порванные веревки для сушки на третьем этаже. Они и спасли Иркину мать. Перелом позвоночника, разрывы всего внутреннего, что только можно, – но она выжила. Лежала пластом, в состоянии пошевелить лишь левым указательным пальцем – и всегда держала нараспашку дверь квартиры: если дочь вдруг вернется без ключей.

Конечно, Ирку не нашли. Мальчик-Обжора хорошо знал свое дело. Он не оставил ни клочка одежды, ни капельки крови. Даже бутылка с вишневым коктейлем, которую Ирка забыла в песочнице, тоже куда-то исчезла, словно ее и не существовало.

После Ирки мы долго не обращались к Мальчику-Обжоре. Мишка сказал, что тот налопался достаточно и пока не может смотреть на еду. Мы не спорили. Серега ответил, что по сравнению с Иркой вряд ли в его жизни что-то еще будет настолько плохое и испорченное. Толик просто нервно затряс головой. А я… я лишь пожал плечами.

Серега ошибался. Нам снова пришлось позвать Мальчика-Обжору.

* * *

Это было спустя полгода после того, как пропала Ирка.

– А я знаю, что вы сделали, – хитро усмехнулся пацан. Ему было лет десять. Порванные на кармане шорты, замызганная футболка, чумазое лицо. Из тех, кто как крыса, везде высматривает, вынюхивает, подглядывает. Он стоял рядом с песочницей, в которой сидели мы, согнавшие пузатую малышню – и покачивался туда-сюда, перекатываясь с пятки на носок.

Мы переглянулись.

– Что именно? – деланно лениво спросил Мишка.

– Ну та девочка, которую все искали. Я видел, как она с вами была, – пацан осклабился.

– Ну да, – кивнул Мишка. С его лица схлынул румянец и на висках проступили вены. – Мы с ней гуляли. Мы так-то вообще одноклассники были.

– Мы с ней и сейчас одноклассники, – я пихнул Мишку локтем. – Она еще вернется – и снова пойдет в наш класс.

– Она не вернется, – покачал головой пацан. – Я же все видел.

Мы помолчали.

– И кому ты еще об этом рассказал? – тихо спросил Серега.

– Никому, – пожал плечами пацан. – Я что, дурак? У вас сигарет на всех тогда не хватит.

– Тебе нужны сигареты?

– Ага, – кивнул тот. – Будете мне пять пачек каждый день давать – я никому и не скажу.

– У нас сейчас нет, – развел руками Мишка. – Честно.

– Тогда гоните, что есть, – пацан вздохнул. – Завтра приду за долгом.

Мы похлопали по карманам, ссыпали ему в протянутую горсть десяток помятых сигарет – он презрительно цыкнул зубом, взглянув на наше нехитрое богатство, и лениво, вразвалочку, ушел.

– Девять с половинок пачек, – небрежно кинул на прощание.

– Мы не ведем переговоры с шантажистами, – пробормотал Толик, глядя пацану в спину.

– Что?

– Вы что, не поняли? – так же тихо ответил он. – Это все так же, как и с Иркой. Он будет просить, просить, просить, брать, требовать, настаивать – а потом возьмет и сдаст нас. Ненасытная утроба!

И мы поняли, как надо поступить.