Чертова дюжина. 13 новых страшных историй. 2021

Но следующие месяцы они здорово повеселились с этой игрушкой, и все опасения Сары залегли на глубину, утрамбовались едой и хорошим сексом. Больше не нужно было тратить силы, чтобы ворочать собственную тушу на кровати, стропы позволяли почувствовать невиданную легкость, открывали путь к новым позициям и ощущениям.

…Сара висит и ждет. Тело все еще болит от веревок. Ей не нравится медлительность Ромы, не нравятся мысли, что норовят залезть в голову. Но пока под ногами нет опоры, пока нельзя подняться из подвала и проветрить голову, затравленные в самое нутро догадки будут подкатывать жгучей тошнотой, сбивать дыхание.

И после сегодняшнего их больше не выйдет игнорировать.

– Ты же знаешь, как я тебя люблю. – Рубенс, наконец, подходит и заглядывает в глаза. – Как ты мне дорога.

И веревки будут затягиваться все туже, пока однажды не порежут плоть. Ведь даже качели он купил в БДСМ версии, с надежной фиксацией щиколоток и запястий.

– Когда я тебя вижу… твою красоту, – Рубенс гладит Сару по голове. – Я теряю рассудок. Без твоей красоты этот мир для меня ничто.

Все это время им двигало нечто большее, чем скука или потребность в экспериментах. Только Сара. Словно каждый набранный ею килограмм подсыпал углей ему в штаны.

– Ты совершенна. Я не могу себе позволить потерять тебя.

Она все еще висит. Ремни все так же держат по рукам и ногам, фиксируя в нелепой позе, словно в гинекологическом кресле.

– Развяжи. Меня. – Сара старается говорить как можно четче, но голос получается тише и мягче, чем ей хотелось бы.

Рубенс улыбается и продолжает водить пальцами по ее волосам.

– Рубенс… Рома, это уже совсем не прикольно! – Сара запрокидывает голову, чтобы лучше его видеть. – Давай развязывай, слышишь?

Кровь приливает ко лбу, бьет по вискам. На миг кажется, что пол и потолок меняются местами, не разобрать где что. Скрип пружины больно врезается в уши.

– Мне страшно. – Сара жмурится, стискивая зубы. – Развяжи меня… Развяжи, развяжи, развяжи!

80 килограммов

– Ты почти ничего не съела.

– Наелась, – соврала Сара и с сожалением посмотрела на отодвинутую тарелку. В желудке колыхнулась непривычная пустота.

Горели свечи, но едко-приторную «лаванду» заглушал теплый запах ужина.

– Невкусно? – Рома шкрябал вилкой, собирая густой соус. – Я старался.

Паста в сливках с грибами и ветчиной, рядом целая миска тертого пармезана… Как может быть невкусно?

– Знаю, милый, мне все очень понравилось, – осторожно начала Сара, потирая вспотевшие ладони. Тихонечко придвинулась к угрюмому художнику. – Но я не думаю, что мне стоит есть с тобой… так много. На кухне ты волшебник. Но по тебе вообще не видно! А я и так набрала за последние месяцы…

Рома встал так резко, что чуть не опрокинул свою тарелку. Обошел стол, замаячил по комнате.

– У меня не получается достучаться до тебя, Сара. У кого тогда получится? На кого ты хочешь равняться? – Художник не повышал голос, но от его интонаций, скрипучих и холодных, как промерзшие дверные петли, Сара ежилась, ей сразу хотелось спрятаться под пледом с головой и не показывать носа. – На этих инста-телок, что вливают в себя тонны дерьма, выдавая это за здоровый образ жизни? Чьих мозгов хватает только на подсчет калорий. Чей потолок – это бегать на дорожке и фоткаться в зеркалах, а потом внушать всем и каждому, что вот оно, совершенство, что только так и не иначе – норма. И слушают же их, несут им деньги. Сидят миллионы недотраханных, обиженных, озлобленных и слушают, смотрят, как на них выливают помои проданных и давно загаженных идеалов…

– Мне неприятно…

– Моей любви тебе мало. Моего восхищения. Чье еще нужно? Кто еще должен поставить штамп «одобрено», чтобы ты почувствовала свою полноценность? Цифры на одежде не решают за тебя…

– Ты тоже. – Сара встала, в районе ляжек скрипнули новые джинсы. – Ты тоже не решаешь за меня. Мое тело…

Он остановил ее в прихожей, обхватил за плечи, прижался губами к затылку.

– Ну прости, – сказал тихо. По позвоночнику пробежал короткий разряд. – Ты права, конечно, ты права. Тебе решать. Для меня ты будешь прекрасна всегда. Слышишь?

– Правда? – Сара повернулась.

– Ты же знаешь, не люблю, когда пропадают продукты. Даже я не настолько больной ублюдок, чтобы разогревать макароны в микроволновке, – отшутился Рома. Лицо его расслабилось. – Давай так: мы съедим еще по капельке, пока не остыло. За маму, за папу. За нас. А потом хорошенько сгоним набранные калории на диване, если для тебя это так важно. Что скажешь?

Сара притянула его к себе, взлохматила волосы. Желудок отозвался на предложение легким урчанием.

– Ну если только по капельке.

92 килограмма

С наступлением первых холодов дачный кооператив опустел, а значит, никто из соседей не услышит ее крики из подвала. Но Сара все равно кричала, пока не сорвала голос. В горло будто напихали колючей ваты.

Рубенс несколько раз пытался ее накормить, размазывал жир с куриных ножек по губам, но девушка лишь мотала головой, отплевывалась и материлась. Умоляла и звала на помощь. Разозленный художник взбежал по лестнице и хлопнул дверью.