Честь семьи Прицци

Чарли несколько секунд не отвечал, позволив себе насладиться идеей о всех этих деньгах и власти, сосредоточенных у него в руках, но он знал, что так не бывает. Винсент — старший сын дона Коррадо. Это бизнес Прицци. Прицци соберутся вместе и решат, возможно ли Винсенту переехать в Вегас по причине его гнилых почек. Если такое чудо случится и они согласятся, что это необходимо, Винсент вызовет Чарли и опишет ему весь расклад. Он скажет, сколько ему надо отстегнуть, чтобы получить эту работу. И пока Винсент жив, Чарли будет вынужден делить с ним и доходы и полномочия.

— У меня нет слов, Падрино, — сказал Чарли. — О такой чести я и не мечтал. Как я могу проявить свою признательность? Как мне вас благодарить?

Дон Коррадо вынул белоснежный носовой платок и промокнул свои маленькие глубоко посаженные глазки.

— Это великий день, Чарли. И даже более для меня, чем для тебя. Я удостоился быть свидетелем того, как сын моего старейшего и ближайшего друга сменяет моего сына. Это поистине радостный и волнующий момент.

— Когда же это произойдет, Падрино? — спросил Чарли, полный недобрых предчувствий из–за проделок Айрин в Вегасе. Нельзя себе представить, чтобы дон Коррадо простил или забыл хотя бы доллар, утраченный вследствие воровства и предательства, а это все–таки были немалые деньги.

— Пока никому не говори. Даже отцу.

Это ловушка! Его подставили. Смутное подозрение теперь превратилось в уверенность. Речь идет о передаче из рук в руки бизнеса ценой триста шестьдесят миллионов долларов. Дон Коррадо ни одного шага не делает без того, чтобы не обсудить, не рассмотреть его досконально вместе со своим консильери Анджело Партанной. Но он только что сказал, что отец не должен знать.

— Я понимаю, Падрино.

— Винсент будет готов выехать после завершения дела Филарджи. Недели через три мы заберем выкуп и освободим его, чтобы он побежал в полицию и вдруг оказался за решеткой. В день суда над Филарджи ты сменишь Винсента в прачечной.

Глава 29

Анджело Партанне позвонил лейтенант Хэнли, свой человек из штата начальника полиции, и сказал, что надо поговорить.

— Конечно, Дейви, — ответил Анджело. — Где встречаемся?

Встретиться условились на следующий день, как обычно, в ирландском ресторане у Проспект–парка.

Анджело взял с собой Чарли, а Хэнли привез копа по фамилии Кили из патрульной службы. Кили хоть был старше по званию, но прислушивался к Хэнли. Заказали отварную говядину и капусту — единственное, что можно было есть у Ханса.

Все держались подчеркнуто дружелюбно, говорили в основном Хэнли и Кили, и все больше о политике и спорте. Когда Анджело раздал мексиканские сигары, Хэнли перешел к делу.

— Не знаю, парни, каково ваше отношение, но мы все потрясены убийством жены капитана Калхейна, — начал он.

— Это ужасно, — сказал Анджело, — только и разговоров, что об этой трагедии. Мы послали цветы на похороны.

— Для нас это поистине тяжелая утрата, для каждого из наших сотрудников. И мы должны разобраться, ведь это дело чести, Анджело.

— Мы соболезнуем вам, Дейви, и готовы оказать любую помощь. Если мы можем что–то сделать, уведомить другие семьи и прочее — мы сделаем.

— Мы уже отправили гонцов во все семьи с просьбой помочь нам найти убийцу. Мы будем очень признательны за помощь, потому что — ты понимаешь — нам сейчас очень тяжело. Но не только для этого я попросил о встрече. Я пришел, чтобы сказать вам, что Прицци, как и прочие семьи, должны отложить исполнение всех контрактов до тех пор, пока мы не найдем убийцу Викки Калхейн.

— Ты о чем, Дейви?

— Он имеет в виду, что для вас наступают черные дни, Анджело, — вмешался Кили. — Через неделю половина ваших заведений в Бруклине будет закрыта, и ваши люди сядут на условиях высоких залогов. Мы конфискуем у вас наркоту, — Кили мстительно улыбнулся, — и на этот раз без возврата. — Судя по акценту, Кили был родом из Северной Ирландии. Он откровенно злорадствовал, словно позабыв об осторожности и принципах профессионализма.

— Дейви, я начал сотрудничать с вашей конторой, когда мне было едва за двадцать, — обратился Анджело к Хэнли, глядя в спокойные глаза полицейского на порченном пулями лице, — и все эти годы мы прекрасно ладили.

— Я знаю, но обстоятельства изменились, — ответил тот. — Сейчас мы ничего не можем поделать.

— Если вы нас ограбите, ребята, вы сами себе навредите, — продолжал Анджело. — Вы с нами повязаны. Мы вам платим — вы выдаете нам лицензию на работу.

— А если взглянуть на дело с другой стороны, Анджело? Честь нам сейчас важнее денег, и кому, как не вам, это понимать.

— О’кей, — вздохнул Анджело, — сколько дней вы нам даете для решения проблемы?

— Сколько дней? Нисколько. На нас страшно давят, требуют результатов. Сегодня мы закрываем первые банки, завтра вяжем ваших проституток, в субботу букмекеров и так далее.

— Народу это не понравится, Дейви. Если вы закроете все тотализаторы, казино, разгоните шлюх, переловите всех дилеров, то люди выйдут на улицы. Вы устроите кризис почище мировой войны.