Честь снайпера

Оба сидели над грубо пропиленными круглыми дырками в грубой доске над ямой не далее чем в ста метрах от их новой империи — также весьма грубой. Она состояла из шести палаток на грязном поле — каждая на четверых. Даже с отстёгнутыми клапанами палатки нисколько не защищали от украинской жары середины лета, так что многие десантники в жаркие ночи предпочитали спать снаружи.

Питались они в столовой Четырнадцатой панцергренадёрской дивизии, к чьей обширной танкоремонтной мастерской они примыкали. Такова была награда героям Чорткива. Ни на минуту тут не смолкал рёв двигателей «Тигров» и «Пантер», которых ремонтники старались вернуть в строй как можно больше, так что машины-монстры заводили свои двигатели регулярно, чтобы разогнать истончённое жарой масло. Это всё было необходимо для войны, но уничтожало любой намёк на удобство и постоянно топило деревню Двадцать первой десантной дивизии в выхлопных газах.

— Я думал, мы герои, — посетовал Вилли. — У тебя как минимум — сколько? Пятнадцать, двадцать Железных Крестов?

— Зрить нужно в корень, — ответил Карл. — Мне не хватает ванных Андриевского дворца. Не хватает простыней, декора, чувства порядка. Мы тут как в гитлеровских молодёжных лагерях в тридцать шестом, скоро «Хорста Весселя» петь будем.

— Вот бы ты пристрелил того арабского гомосека, — отозвался Вилли.

— И сколько тогда бумажной работы будет?

— Что касается бумажной работы — на сегодня я закончил, потому что бумаги тут нет.

Не поворачиваясь, Карл протянул ему последний номер «Сигнала». Вилли быстро пролистал его и остановился на статье «Духовная сущность национал-социализма».

— Это пойдёт, — объявил Вилли и вырвал несколько страниц, применив их по назначению и с особенным удовольствием употребив героическое фото Вождя.

Застегнувшись и сойдя со своего трона, он вышел за занавесь, обеспечивающую укромность.

Плохие новости. В лагерь въехал Кюбельваген под управлением лейтенанта Четырнадцатой панцергренадёрской. Офицер спрашивал о чём-то двух «Зелёных дьяволов», и те указали ему на Карла, как раз вышедшего в этот момент из сортира.

— Майор, — приветствовал его молодой человек, шагнув в сторону от своей машины и безо всякого энтузиазма кинув вялую зигу — словно воробей с подбитым крылом, распушивающийся перед хищником. Карл ответил ему своим обычным образом в стиле пьяного клоуна, приглашающего леди из публики на сцену — обычная нацистская церемония в действующих войсках.

— Так ты всё же майор, — шепнул Вилли.

— Вроде как, — ответил Карл и обратился к офицеру. — Лейтенант, чем могу быть полезен?

— Сэр, генерал требует вашего присутствия. Завтра в 14–00.

— Скажите, — обратился Вилли к молодому офицеру, — у вас нет ли лишних экземпляров «Сигнала»? Нам не хватает для вдохновения.

Глава 31

Автовокзал Львова

Наше время

Ему не хватало дыхания, губы пересохли, ужасно болела голова и кололо в боку. Таковы были последствия автобусного путешествия по Украине. Древнее транспортное средство, отыскавшее, наконец, последние ямы для проверки своих амортизаторов, теперь подъезжало к… ну, «вокзалу», хотя это не было правильным словом. «Вокзал» подразумевает порядок, дисциплину, точность — в целом, систему. Здесь же посадка и высадка происходили в некоем подобии дарвиновской мясорубки, в которой набившиеся автобусы ломились и продавливали себе путь поближе к зданию, пока не достигали точки, в которой уже не могли двигаться дальше. Это приводило к хаосу из автобусов, стоявших под самыми разными углами — дикому и безумному, автобусному вокзалу после конца цивилизации.

Их водитель также впёрся сюда, героически прокладывая себе путь гудком и проклятьями, пока, наконец, и сам не достиг точки невозможности дальнейшего движения. Конец поездки, двигатель заглушен — низковаттный кондиционер издал последний предсмертный вздох — и водитель распахнул двери, чтобы выпустить своих пассажиров в рукопашную схватку.

Прошлой ночью Боб оставил машину в роще за городом, чьего названия он уже не помнил и совершенно точно не мог произнести. Сам он прятался в той же роще до рассвета, а утром проскользнул в город, пытаясь не выделяться — чему способствовали джинсы и серая рубашка-поло. На площади он присоединился к группе людей, ожидавших автобуса, вместе с которыми и уехал. Водитель потребовал плату, поскольку с социализмом было покончено, и Боб, пусть и мерзкий американец, протянул ему несколько купюр, порывшись в которых, водитель собрал свою жатву. Боб так и не понял, был ли он бессовестно ограблен или же получил огромную скидку. Затем начались три часа пытки.

Было отрадно, что концом путешествия оказался Львов — тот приятный, старый город, вечер в котором несколькими днями ранее немедленно вспомнился Бобу. План: найти отель, расплатиться наличными, позвонить Рейли, встретиться в Яремче, позвонить Стронскому, организовать быстрый отход, добраться до Яремче, убраться оттуда. Достаточно просто. Он подождал, пока рассосётся куча-мала на выходе и вышел сам, вдохнув свежего воздуха вперемешку с выхлопом.