Честь снайпера

— Разумеется, доктор Гредель. Господа, начну с бесподобного «Лафройг» урожая 1899 года, разлитого компанией «Макки». Одно из лучших шотландских виски наших врагов-англичан. Как оно оказалось здесь, я понятия не имею. Потягивайте его медленно, можно с добавлением льда. Обратите внимание на высокую плотность, на аромат дыма и тумана, на, если так можно выразиться, «бурый» привкус. Но воспользуйтесь виски только для того, чтобы раздразнить вкусовые рецепторы и насладиться яркостью первого знакомства. Самая сокровенная моя мечта — после того, как мы одержим победу в этой войне, на одну ночь нарушить строгие требования своей религии и окунуться в прелести шотландского виски, предпочтительно в своем собственном замке в Глазго; однако до тех пор этот напиток лучше вкушать в микроскопических количествах.

— Я не понимаю ни одного слова из того, что говорит этот парень, — с восхищением пробормотал танкист Мюнц, — но, видит бог, его дух мне нравится.

Далее, к бифштексу из говядины, откормленной украинской пшеницей, я предлагаю великолепное «Шато Шалон» урожая 1929 года. Тот год выдался замечательным, с холодной зимой и восхитительными весной и летом. Несомненно, это вино — украшение сегодняшнего застолья, и мне не хотелось подавать его так рано, однако шеф-повар сообщил мне, что согласно древней традиции бифштекс должен подаваться перед дичью и рыбой.

— Это же в корне неправильно, — заметил Мюнц, — подавать дичь до говядины!

Это было преподнесено как шутка, и все рассмеялись, в том числе и Салид, и молодые украинки, любовницы немецких офицеров.

— Далее, к дичи, — продолжал Салид, — я рад подать «Густав Адольф Шмитт Нирштейнер Хейлингенбаум» урожая 1937 года. Конечно, его нельзя поставить в один ряд с двумя предыдущими напитками, но если смотреть на него, охлажденное, как на легкий отдых, вы найдете его вполне приемлемым. Я вовсе не хочу сказать ничего плохого про традиции германского виноделия, просто мне пришлось исходить из того, что имелось в наличии.

— По крайней мере, он не пытается напоить нас русской мочой, — заметил группенфюрер Шульц, вероятно, умиротворенный излишним возлиянием «Лафройга».

Послышались редкие смешки.

— Кстати, дичь, — объяснил Салид, — это венгерские куропатки, доставленные сюда живыми. К счастью, доктор Гредель нашел для них место в своем самолете, да хранит его Господь!

Аплодисменты, и в мерцающем свете свечей доктор Гредель раскланялся перед присутствующими.

— Далее, к рыбному блюду, — продолжал Салид, — а это будет холодный латвийский осетр, также свежий, доставленный благодаря любезности группенфюрера Хайнца, командира 3-й танковой дивизии СС группы армий «Север», — новый взрыв аплодисментов, гораздо более искренних, — предлагаю «Шато Икем» урожая 1921 года, легендарное вино, янтарный букет. К сожалению, мне не удалось найти «Луар», поскольку 1937 год единогласно провозглашается лучшим годом для этой превосходной марки. Но, увы, как мы уже выяснили на собственном опыте, приходится работать с тем, что имеется в наличии.

— И он еще ни слова не сказал про десерт, — с шутливым укором промолвил доктор Гредель.

— Десерт! Десерт! — хором закричали собравшиеся, чтобы польстить молодому арабу-аристократу.

— А теперь, полагаю, можно наконец преподнести вам сюрприз, — с гордостью заявил Салид. — Не знаю, кто был сомелье гостиницы «Берлин» до войны, но этот человек сделал один очень смелый шаг, и, надеюсь, вы сейчас насладитесь им сполна. Быть может, его целью являлось привлечение на горнолыжные курорты Карпат состоятельных европейцев, что предусматривалось в пятилетнем плане развития Польши. Так или иначе, этому парню удалось не только раздобыть сухое шампанское «Вдова Клико» 1927 года — не лучший, но все равно очень хороший урожай; он приобрел его в количестве, которое, думаю, произведет на вас впечатление и, гарантирую, сделает этот вечер незабываемым для всех, кому посчастливилось на нем присутствовать. Господа, представляю вам… «Бальтазар»!

Хоть и не самая большая бутылка шампанского, «Бальтазар» тем не менее находилась в верхних строчках списка. По команде капитана четыре здоровенных боснийца из полицейского батальона, в парадных мундирах 13-й горно-стрелковой дивизии СС и красных фесках, появились из тени с огромной зеленой бутылкой. Последняя содержала двенадцать литров восхитительной и превосходной, производства мсье Вдовы и мсье Клико, шипучки, напоминающей одну из осадных мортир, с помощью которых фон Манштейн сровнял с землей Севастополь, несколькими годами раньше, в более счастливую эпоху рейха.

— Уверяю вас, le déluge[30] вам понравится, — сказал Салид.

— Господа, прошу всех к столу, быстро, быстро, быстро! — распорядился Гредель.