Четверо

Подошёл к компьютеру, надавил на кнопку выключения. Уходя, гасите свет. Или как там говорилось…

– Прощай, дом, – зачем-то сказал он вслух.

Ещё раз заглянул в иллюминатор.

Море стало ближе и будто чернее, волны – ещё выше. Будто это не море двигалось к нему, а исследовательская станция ехала к морю. Он видел, как волны накатывали на берег, который располагался уже почти в пятистах метрах, как они захлёстывали песок и отступали, а потом другие волны, ещё выше, больше и сильнее, падали на берег, вспениваясь желтовато-коричневой грязью и смешиваясь с песком.

Небо из зеленоватого стало густо-бирюзовым в прожилках среди грязно-рыжих облаков, нависавших над чёрной гладью.

Море наступало прямо на его глазах.

Это выглядело жутко.

Надо очень быстро уходить.

Он быстрым шагом добрался до скафандра, развернул его спиной, открыл люк, перекинул ногу и стал влезать.

Вставил вторую ногу, потом правую руку, потом левую. Нажал на кнопку герметизации люка.

Надвинул на голову шлем, вставил его края в пазы, провернул, загерметизировал, опустил щиток.

Пора идти.

И когда он прикоснулся к дверце шлюза, что-то зашумело снаружи, зашипело и завыло; его толкнуло в бок, ударило об стену и повалило на пол.

Он больно ударился лбом о стекло скафандра.

Попытался встать. Получилось не сразу – оказалось трудно найти равновесие.

Ещё один удар, и его опять швырнуло в стену.

Снова пытаясь встать и выровнять положение тела, он с трудом повернул голову и заглянул в иллюминатор.

По окну стекала чёрная жидкость.

Это волны.

Следующий удар оказался сильнее. Лазарев услышал, как в лаборатории что-то звенит и разбивается. Пол ушёл из-под ног, и он опять привалился к стене, но на этот раз ему удалось удержаться за ручку шлюза.

Приподнялся, навалился всем телом на ручку, повернул.

Ещё один удар волны пришёлся на модуль, когда он продвигался по шлюзу, но здесь было удобно держаться обеими руками за стены.

Ещё одна дверь, ещё один вентиль.

Новый удар волны – такой сильный, что Лазарева толкнуло вбок и вперёд, и он едва не свалился на пол.

Он добрёл до вентиля, повернул его, всем телом налёг на дверь и вывалился наружу, почти не глядя под ноги.

Когда он спрыгнул, под ногами послышался всплеск.

Он взглянул вниз и понял, что стоит в грязной чёрной жидкости, смешанной с песком. Сделал шаг вперёд – идти оказалось ещё труднее, чем по песку, потому что ботинки вязли почти по самую лодыжку.

Это похоже на чёрное болото, показалось ему.

Идти надо быстро. Очень быстро.

Сзади послышался шум набегающей волны. А затем – громкий всплеск удара по обшивке станции. Его ударило в спину, он взмахнул руками и чуть не свалился в вязкую жижу под ногами.

До песка оставалось несколько метров. Здесь он будет в сравнительной безопасности. Надо бежать от моря. Скорее бежать к посадочному модулю и изо всех сил готовить его к взлёту.

Выйдя на сухой песок, он оглянулся.

Море бесилось, вздымалось трёхметровыми гребнями, обрушивалось внахлёст на мокрый песок, вздымая грязную пену; волны налетали с разбегу на обшивку исследовательской станции и разбивались пенистыми брызгами.

Станцию качало всё сильнее с каждым ударом.

Нет времени смотреть.

Он пошёл в сторону посадочного модуля самым быстрым шагом, на который был способен. Гофрированный наколенник на ноге по-прежнему мешал. Надо было не откладывать на потом, а починить сразу.

Он шёл, задыхаясь, и чувствовал, как по лбу стекают крупные капли пота. Из-за поломанного наколенника заныла нога.

Снова оглянулся и увидел, как исследовательскую станцию чуть не опрокинуло набок очередным мощным ударом волны.

Но море пока больше не наступало на берег. Видимо, оно решило разобраться со станцией.

Что если оно разумно?

Нашёл время думать об этом, сказал он себе. Надо идти.

– «Аврора», – сказал он в микрофон, с трудом переставляя ноги. – Пожалуйста, поговори со мной сейчас.

– Что вы хотите услышать, командир?

– Не знаю, говори хоть что-нибудь! – Он сорвался на задыхающийся крик.

– Может быть, стихи?

– Можно стихи! Что угодно…

– Хорошо.

И пока он шёл, с силой передвигая вязнувшие в песке ноги и тяжело дыша, «Аврора» начала читать:

– Конь степнойбежит устало,пена каплет с конских губ.Гость ночной,тебя не стало,вдруг исчез ты на бегу

[13].

У Лазарева перехватило дыхание.

– Стоп, стоп, «Аврора», нет, только не этот стих. Почему именно его? Не надо. Давай что-нибудь другое.

«Аврора» не ответила на его просьбу и продолжила читать:

– Вечер был.Не помню твёрдо,было всё черно и гордо.Я забылсуществованьеслов, зверей, воды и звёзд.Вечер был на расстояньиот меня на много вёрст.

– Ты серьёзно? – закричал Лазарев. – Почему? Я же сказал, не надо этот текст!

Идти становилось труднее, но останавливаться нельзя. Лишний раз оборачиваться, чтобы посмотреть, что сзади, – тоже. Только идти. И зачем только он попросил «Аврору»!

А она продолжала: