Четвертый коготь дракона

– Ах да… ты же не знаешь. Грину надо было сбить с толку меня и майора Капнистова, направить нас по ложному следу. Он придумал трюк: набросал на листке бумаги галиматью из букв и цифр, а потом принес ее мне, сказал, что выловил в Тисе. Дальше был чудесный спектакль с засадой на берегу. Мы чуть не погибли, потому что Капнистов тоже задался целью поймать агента… Грин смотрелся героем! Прикрывал меня от пуль, был по-настоящему ранен, а потом еще и отобрал у меня стакан с кислотой, которую сам же перед тем подлил в графин, когда я выходила из комнаты… Его целью было – произвести впечатление, дать понять, что он благороден и тоже ищет коварного диверсанта, не жалея живота своего. Как я могла подозревать такого самоотверженного человека?

– Капнистов погиб… – проронил Максимов. – Не скажу, что я относился к нему с уважением, но он был честный служака, хоть и недалекий.

– В его виновность я не верила. Взять, к примеру, случай со змеей. Капнистов сам предписал солдатам проверять дом, где квартировал фельдмаршал. Как мог он надеяться, что они пропустят гадюку и она ужалит его сиятельство? Чтобы оставаться вне подозрений, Грину требовалось время от времени подставлять под удар невинных людей. Сначала это был Червонный, потом Капнистов. Не исключаю, что Грин сам и застрелил майора, чтобы избежать дальнейших разбирательств. Меня он недооценивал, полагал, что крутит мною, как марионеткой. До поры так оно и было…

На допросе, произведенном сразу после событий возле Башни Сапожников, Пирос-Грин был откровенен. Он сказал, что вступил в сговор с Михаем и сам предложил идею выкрасть любовницу императора Франца-Иосифа с целью шантажа. Грин выследил императора в Швейцарии, сопровождал его, даже спасал, чтобы осуществить свой план. Когда самодеятельные радетели за Отечество остановили поезд близ Шпрайтенбаха и принялись палить в юного монарха, Грин, не колеблясь, встал на его защиту, ибо понимал, что гибель мальчишки не решит ничего. Император нужен был живым – его требовалось всего лишь приручить, заставить стоять на задних лапках, как дрессированную собачку. А куском сахара перед его носом должна была стать Жозефина. Потому и стрелял Грин в неразумных без сожаления. Хорошо еще, что Михай вовремя подоспел.

Но в Цюрихе вышло недоразумение: люди Михая по ошибке схватили Аниту, а Жозефина ускользнула. Как это получилось, Грин узнал чуть позже, когда Максимов рассказал ему о записке, найденной в комнате. Грин сразу смекнул, что записку мог подложить хозяин апартаментов – Магнус Мейер. После отъезда Максимова в Венгрию Грин наведался в апартаменты и выколотил из Мейера правду. Оказалось, что Жозефина – родная племянница Мейера, которая была ему как дочь. Его очень беспокоил ее роман с императором Австро-Венгрии. А однажды она поделилась с ним своими опасениями: за ней в Цюрихе кто-то следил, а в одежном магазине, где она заказывала умопомрачительный наряд, чтобы шокировать своего Франки, она услышала фрагмент разговора. За ширмой кто-то, кого она не сумела разглядеть, угрожал продавцу и требовал, чтобы тот сообщил, в какой день и в каком часу фройляйн, на которую пошили это платье, придет забирать заказ.

Встревоженная Жозефина рассказала обо всем дяде. Тот, увидев на вокзале Аниту, придумал, как уберечь племянницу от напасти. Он спровоцировал своих постояльцев на поход к Гроссмюнстеру, загримировался, сел в ландолет, испачкал одежду Аниты, а когда она купила платье, предназначавшееся Жозефине (продавец был заранее подкуплен Мейером и должен был всучить наряд определенной покупательнице во что бы то ни стало), отвлек Максимова. Сложная комбинация прошла гладко: Аниту увезли в Венгрию, а Мейер сумел без помех вывезти Жозефину из Цюриха. Куда именно, он так и не признался, и Грин жестоко убил его.

– Вот тебе и душка-американец! – сказала Анита. – Возможно, и голову лавочнику тоже он отрубил. Хотя это могли сделать и люди Михая, все они друг друга стоили…

План, связанный с шантажированием императора, провалился. А русские тем временем успешно громили повстанцев в Венгрии. Грин стал лихорадочно изобретать что-то новое. Оседлав свою амфибию, он догнал и выследил Максимова, подбил крестьян, и они все вместе разыграли у побережья Балатона сцену чудесного спасения. Чтобы как-то объяснить свое внезапное появление, Грин состряпал историю о сестре Джейн, частично вплетя в нее подлинные факты, почерпнутые из признаний Мейера.

– Грин очень много рассказывал нам о своем американском житье-бытье. Я тогда еще не подозревала его, но решила на всякий случай проверить. Когда я из Токая отправляла письмо Веронике в Цюрих, отправила заодно запрос в Пенсильванию. Ответ шел долго и догнал меня уже здесь, в Шессбурге, буквально вчера. В нем говорилось, что Джеймс Грин приехал в Штаты из Австро-Венгрии три года назад. Работал коммивояжером, воевал с мексиканцами… Никакой сестры Джейн, якобы сбежавшей во Францию, у него нет и не было.