Четыре единицы

– …из последних отчетов наших сотрудников по всему миру мы можем получить самую достоверную информацию о положении дел. Наш Департамент в Южной Америке докладывает о 450 тысячах успешных протоколах ЭКО. Сразу сделаю отступление для стенографистов – две недели назад мы объединили департаменты крупных стран Южной Америки в один из-за низкого числа случаев рождаемости, теперь это одно подразделение ВОЗ на континент. Департамент Северной Америки дает данные о 674 тысячах успешных протоколов ЭКО за прошлый год. Это лучшие показатели среди всех континентов. Департамент Австралии и стран Океании сообщил о 101 тысяче протоколов, завершившихся беременностями. Департамент стран Азии – 340 тысяч, Департамент стран Европы – 297 тысячи. Россия отнесена в статистике к странам Азии. Прошу заметить, что речь идет только о протоколах ЭКО, вопрос с рождаемостью еще хуже, поскольку частота потерь даже с нашими успехами в области наблюдения беременности остается довольно высокой. Частота рождаемости…

Анна закрыла глаза и перестала слышать внешний мир. Статистику рождаемости она знала отлично. Плохая статистика, что уж там говорить. Но она хотя бы была. Какое-то количество успешных подсадок эмбрионов, мизерное количество родившихся детей. Числа угнетали, потому что они явно проигрывали эту битву. Со временем, проиграют, безусловно. Но почему своими руками люди хотят перестать сражаться? Она не могла понять. Хотя нет, вспомнила! Чтобы власть не сосредоточилась в руках очень малочисленной касты врачей, все это затеяно. Именно из-за несуществующей еще власти все человечество отправляют на заклание, словно стадо овец. А ей предстоит на это спокойно смотреть, даже принимать участие.

И что бы на это сейчас сказал тот смешной дедушка со скамейки у ее отеля?

Она невольно улыбнулась и открыла глаза.

Человечек из ВОЗ все еще выступал.

– …в то время, как Департамент стран Африки сообщает о нулевой успешности протоколов. Исходя из этих статистических данных, мы не можем не заметить, что распределение частоты успешных протоколов ЭКО, пролонгируемых беременностей и родов распределяются крайне неравномерно. Для подготовки этого доклада мы запросили данные об этнических меньшинствах в наших комиссиях сохранения разнообразия человечества.

Хуан наигранно протянул:

– О, ничего себе, что появилось! Комиссия сохранения разнообразия человечества!

Анна обратила внимание, что Хуан, она и Кэн так же, как и Джун, сидят, скрестив на груди руки, смотрят в одну выбранную точку.

«Психологом быть не надо, – пронеслось в голове, и она уронила руки на колени. – Еще и Стайнс наверняка мониторит их».

На Мэрил не хотелось смотреть совершенно, даже чтобы проверить свои догадки, поэтому она доверилась своему воображению.

Усыпанный морщинами смеха человечек поспешно ретировался с кафедры, Анна даже не заметила, как это случилось. Ему на смену вышел высокий статный адвокат. То, что он адвокат можно было даже не объявлять, все в нем говорило об этой профессии: темно-синий костюм идеального покроя, явно индивидуального, красивое, ухоженное спортом и правильным питанием лицо, размеренные плавные движения и какая-то картинность всего образа сразу давали понять, чем занимается этот человек. Он был похож на актера, как, впрочем, и все дорогие, хорошие адвокаты.

На Джуна было страшно взглянуть. Он сидел все в той же позе, но глаза его перестали быть прозрачными и словно вобрали внутрь себя всю ненависть и злобу, превратившись в темно-карие. Анна прекрасно знала этот симптом. Темные глаза Джуна не сулили ничего хорошего. Однажды, она заговорила с ним о ребенке и его глаза точь-в-точь как сейчас налились цветом жирной весенней почвы. Над ним словно воронка повисла: воздух сгустился, стал темнее, плотнее, глядя в его сторону, дышалось с отягощением.

Адвокат мило улыбнулся всем журналистам и обвел рукой кафедру:

– Дамы и господа! Вы присутствуете при знаковом событии! – он сделал длинную паузу, словно ожидая, пока все до последнего в зале зафиксируют свое внимание на нем. – Никогда прежде наш мир не имел подобного прецедента. Наша планета готова сказать нам «нет!», и мы должны были ее услышать, но упорно отвергали даже такую возможность. Более того, упорно продолжали верить, что можем ее не слышать. Можем вторгаться в ход вещей, направлять их по своему усмотрению и не иметь за это наказания.

Анну слегка затошнило от пафоса и глупости этой речи. Адвокат же, тем временем, был явно собой более чем доволен. Слова вылетали из его уст и словно громом разносились по притихшему залу. Надо признать, что комизм ситуации замечали совсем немногие: журналисты слушали с открытыми ртами, даже пять голов с рыбьими глазами увлеченно следили за выступлением.