Чингиз Айтматов

— Видимо, наступает такой момент духовного созревания, созревания чувств. Это вершина духа, вершина самопонимания. Понимания того, что даётся жизнью. Да, это великая история любви в моей жизни. Незабываемая. И это было вершиной... Но что было, то было...»

Но интервьюер настаивал:

«— Случалось ли, что любовь вызывала какой-то резкий поворот в вашей судьбе?

— Не могу такого сказать. Ведь учтите, что та обстановка (советская — примеч. автора статьи)

проявлениям любви не способствовала, тот режим такие душевные всплески не приветствовал. Всё укладывалось в жёсткие рамки, определённые партией. Ведь моя юность и молодость прошли в сталинские и послесталинские времена.

— Была ли у вас несчастная любовь? Боялись ли вы после неё влюбляться?

— Наверное, я это уже пережил.

— Кстати, как вы думаете, почему несчастная любовь так долго помнится?

— Это же трагедия, личная трагедия.

— А почему воспоминания о ней всплывают в памяти со сладкой болью?

— Потому что то, что грезилось, то, что приближалось, то, что уже имело своё место в сердце, вдруг разрушилось. И это оставляет особый след в сознании. Несбывшаяся мечта...»

Хотелось бы добавить, что неразделённая или несчастная любовь способна неожиданно пробудить в человеке неодолимую тягу к художественному творчеству, как у Данте, Ван Гога, Тургенева. Да и о нашем великом соотечественнике Айтматове то же можно сказать.. Но любовь способна и сломать человека, отнять у него волю к жизни, разрушить личность. Рано ушёл из жизни талантливый Ахмат Аманбаев, первый муж балерины, ушёл и второй её муж, чьё имя не хотелось бы здесь называть, ушёл безвременно и Муртаза Асанов — Меджнун, неисправимый романтик, раб любви, заложник страсти, человек в истинном смысле слова. Безвременно ушла и Бибисара.

Любовь беспощадно обожгла их души, а её несбыточность или неразделённость невероятно сузила, опустошила само жизненное, духовное пространство, жестоко сократив дарованные небесами сроки пребывания на земле...

ГОРБАЧЁВ И «ИССЫК-КУЛЬСКИЙ ФОРУМ»

Писатель по призванию и профессии, Чингиз Торекулович Айтматов всегда пребывал в то же время в гуще общественно-политической жизни Советского Союза. Пик его активности пришёлся на перестроечный период 1980-х годов. К этому времени он стал одним из видных представителей советской либеральной интеллигенции, проповедующим так называемое «новое мышление», в становлении и утверждении которого и сам сыграл весьма видную роль. Оно касалось не только сферы политики и международной безопасности в ядерно-космический век, но и широкого круга культурно-интеллектуальной и гуманитарной деятельности людей.

Это было время, когда суровые реалии холодной войны нависли, как дамоклов меч, над миром, а литература и искусство так или иначе были ангажированы политикой, скованы всевозможными идеологическими доктринами, зависимы от глобального противостояния двух политических систем. В одной из своих речей творец политики перестройки и гласности Михаил Горбачёв, первый и последний Президент СССР, говорил, что «...нужно новое мышление, нужно преодолеть образ мысли, стереотипы и догмы, унаследованные от безвозвратно ушедшего прошлого... Можно сказать, мы выстрадали новое мышление, которое призвано ликвидировать разрыв между политической практикой и общечеловеческими морально-этическими нормами»[44]

.

Словом, «новое мышление» означало, прежде всего, раскрепощение живой мысли, освобождение её от устаревших идеологических догм по обе стороны «железного занавеса», прорыв в сторону общечеловеческих ценностей.

Важным событием в утверждении новой политики стало проведение международного «Иссык-Кульского форума» по инициативе Айтматова в 1986 году в городе Чолпон-Ата.

Это был один из самых впечатляющих проектов Айтматова — общественного и культурного деятеля мирового масштаба. «Новое мышление» было для него понятием далеко не умозрительным. Собственно, как писатель и гуманист, он шёл к нему всю свою сознательную творческую жизнь. Ещё легенда о манкурте прозвучала как колокольный набат, как сигнал общей беды. Ведь манкуртизм — понятие вовсе не локальное, оно относится ко всем режимам, пытающимся манипулировать человеческим сознанием.

Чингиз Айтматов пригласил на берега благословенного Иссык-Куля самых известных деятелей культуры, науки, литературы. Среди них были: Александр Кинг, в ту пору президент Римского клуба, американский футуролог Элвин Тоффлер, Артур Миллер и Питер Устинов — крупнейшие фигуры мирового театра и кинематографа, кубинский писатель, один из зачинателей латино-американской документально-художественной прозы Лисандро Отеро, турецкий прозаик Яшар Кемаль, будущий генеральный директор ЮНЕСКО Федерико Майор, итальянский физик Аугусто Форти, один из создателей так называемого «нового романа» и нобелевский лауреат Клод Симон, эфиопский художник Афеворк Текле, индийский музыкант Нараяна Менон и некоторые другие. Чингиз Айтматов предложил назвать эту встречу по-киргизски «шерне» — «осенние беседы» с традиционным угощением и чаепитием.