Чёрная орхидея

На кой чёрт вообще подвела к этой теме?

Наверняка Маркус будет недоволен, если узнает.

– Хм, – повторно хмыкает Марсель. – Кажется, теперь я понимаю, почему ваш жених ввязался в это сомнительное предприятие с верфью, которое совершенно не увязывается с привычной сферой его деятельности. На его месте я бы тоже на что угодно подписался, если к приданому прилагается такая невеста.

Звучит как комплимент. И в то же время почему-то веет откровенным упрёком.

Да и…

– Маркусу не было и двадцати, когда умер его отец. Он даже университет не закончил тогда. А ещё у него на попечении осталось два брата. Однако Маркус не только возглавил семейное дело, но и превратил его в настоящую финансовую империю. Хотя в тех условиях он явно был в гораздо более проигрышной ситуации, нежели сейчас, – озвучиваю то, что помню из строк биографии медиамагната. – Так что вряд ли наличие опыта в определённой сфере – достаточно значимый фактор для успеха. Есть гораздо больше обстоятельств, которые, уже доказано, по силам тому, за кого я собираюсь выйти замуж, – роняю в напускном безразличии, отворачиваюсь от собеседника, делая вид, будто разглядываю лошадей и наездников, готовящихся к новому старту. – Раз уж мой жених взялся за «AlsoppLine», то это не потому, что я достаточно часто и широко раздвигаю перед ним ноги, – продолжаю с непробиваемой беспристрастностью, хотя внутренне и сама от себя в шоке. – Так что, если вы до сих пор не осознали этого, мне вас откровенно жаль.

На этом лимит моего терпения заканчивается. В первую очередь – к самой себе.

Я сегодня только и делаю, что пытаюсь понять Маркуса Грина.

И оправдать.

Зачем?!

Ведь мне плевать…

Должно быть.

И это жутко раздражает.

Намного больше, чем вообще всё то, что я услышала или сказала в обществе того, кого, надеюсь, больше не увижу никогда в жизни.

– Хорошего дня, Марсель, – бросаю вместо прощания, поднимаясь со стула.

Больше ни разу не взглянув на мужчину, я банально сбегаю от него в сторону ближайшего из ограждений, продолжая делать вид будто меня интересуют начавшиеся соревнования. Не оборачиваюсь ни разу, хотя даже по прошествии пяти минут чувствую, как мою спину сверлят тяжелым задумчивым взором. Хотя то, скорее всего, лишь очередной плод моего не в меру бурного воображения… Оно у меня в последнее время вообще частенько шалит. И подводит.

– На секунду я решил, что ты сбежала, когда не нашёл тебя там, где оставил, – вырывает из пелены раздумий тихий шёпот над самым ухом.

От неожиданности я вздрагиваю, а пронизывающее мои мысли раздражение становится ещё более отчётливым. Уже сбиваюсь со счёта, сколько раз Маркус Грин застаёт меня врасплох подобным образом!

– С чего бы мне сбегать? – отзываюсь в насмешке. – Любая на моём месте, наоборот, вцепилась бы в тебя обеими руками и ногами…

И вот что за хрень я снова несу?!

– Вот именно, любая. Не ты, – на удивление довольно отзывается Маркус, по-прежнему склонившись надо мной. – Ты – не любая, цветочек.

Он стоит за моей спиной практически вплотную, обхватив обеими ладонями ограждение по бокам. Своеобразные объятия дарят едва уловимое тепло, а тихий шёпот на удивление успокаивает хаос в моих мыслях. В подсознании банально ничего не остаётся, кроме голоса, обволакивающего рассудок странной эйфорией.

– Это что, признание в любви? – припоминаю ему его же слова.

Не вижу выражения лица Маркуса, но почему-то кажется, что он улыбается.

– Закери уговорил меня сделать ставку, – переводит тему, никак не прокомментировав мой вопрос. – Номер тринадцать, – убирает ладонь с ограждения и берёт меня за руку, указывая на лошадь вдали, о которой идёт речь. – Если она выиграет, остаток дня проведём на твоё усмотрение, – прижимается ко мне ещё ближе, заключая в настоящие объятия.

Я же… не знаю, что сказать. Как реагировать.

Да и сердце почему-то сжимается болью.

Каждый удар ритма жизни в моей грудной клетке отражается внутри, подобно грохоту рушащихся скал. Жуткое ощущение. Веющее безысходностью. Будто прямо здесь и сейчас мы не просто на лошадей смотрим. Что-то рушится во мне. Окончательно и бесповоротно.

– Вряд ли она выиграет, – произношу, не слыша собственного голоса. – Да и ты сам распорядился, чтобы организатор субботнего торжества снова пришла сегодня.

Кто бы знал, чего мне стоит оставаться на месте.

Как же хочется бежать без оглядки!

– Не обязательно так напрягаться каждый раз, когда я рядом, – улавливает моё состояние Маркус, сжимая в своих руках крепче прежнего. – Расслабься, цветочек, на нас смотрят, а я не кусаюсь…

– Разве что иногда, – продолжаю за него в открытой усмешке.

Оборачиваюсь к нему в меру возможности.

Как и предполагала прежде, брюнет улыбается.

– Разве что иногда, – соглашается со мной покорно всё с той же улыбкой.

Даже в ультрамариновом взоре читается странная мягкость.

Я невольно замираю, зачем-то пытаясь запомнить мужчину именно таким.

Не уверена, что доведётся когда-либо ещё лицезреть подобное.

Жаль только, редкое явление быстро пропадает… с появлением Марселя.