Чёрный и синий

И опять-таки, пока что я не могла об этом думать.

У меня все ещё оставалась некоторая надежда, что мы сможем убраться отсюда неопознанными. Я знала, что с моей стороны это откровенное принятие желаемого за действительное, но я должна была надеяться, что у нас останется какое-то пространство для правдоподобного отрицания — на случай, если похищение Блэка окажется делом рук какой-то мятежной группы среди вампиров, а весь их вид вовсе не хотел воевать с нами.

Мы с дядей тоже много говорили об этом.

А именно, как далеко мы можем зайти в своей мести, скольких из них мы можем убить прежде, чем уже не сможем называть это справедливой расплатой за то, что они сделали, похитив Блэка. Чарльз, казалось, думал, что Константина хотя бы можно урезонить. Пока мы не заходим слишком далеко или не совершаем никаких поступков, которые можно расценить как открытую угрозу, все ещё оставалось пространство для переговоров.

Увидев размытое движение слева от себя, я повернулась.

Дверь открылась, и я бездумно выстрелила, инстинктивно упав на одно колено.

Хорошо, что мои рефлексы все ещё были на должном уровне. Мои уши заложило от звука, когда тот, в кого я выстрелила, пальнул из винтовки поверх моей головы — пуля врезалась в стену прямо надо мной. Я уже зарядила второй дротик, не опуская пистолета.

К счастью, второй дротик мне не понадобился.

Мужчина, выстреливший в меня — крепко сложенный латиноамериканец с широкими плечами и чёрной козлиной бородкой — уже распластался на полу. В моих инфракрасных очках он был ярким.

Достаточно ярким, чтобы я понимала — он должен быть человеком.

Когда в коридоре все стихло, я встала на ноги и опустила пистолет, чтобы рассмотреть его поближе. Он был реально здоровенным, одетым в бронежилет. Я попала ему дротиком в лицо, и он все ещё торчал из щеки как какой-то уродливый пирсинг.

Я уставилась на него, глядя, как он лежит словно сломанная кукла на белом пушистом ковре, начинавшемся сразу за порогом. Я знала, что он, скорее всего, мёртв.

Повернувшись, я увидела, что Рави смотрит на меня.

«Твой дядя говорит, что это был последний, — послал он. — Позволь нам заняться дверью. Ты и твои люди можете нас прикрыть… вырубайте как можно больше их людей дротиками, а мы устраним остальных».

Я не спорила.

Пока он и Эфраим быстро подходили к закрытой двери в конце коридора, я жестом показала Дексу, Кико, Элис и Уолтеру прикрыть их, но держаться позади.

Я ощутила очередной импульс ярости от Декса.

Я знала, что после этого мне нужно будет с ним поговорить… и, вероятно, с Кико. Сначала я должна была решить, что им сказать. Я ещё даже не читала их, но понимала одно — они знают, что происходит что-то странное. Они определённо заметили кое-что в большей части «людей», которым мы противостояли в доме Константина. Они должны были заметить разницу в инфракрасном отображении, а также укусы… и просто в целом странность.

Декс также заметил что-то странное о том, как дрались Рави и Эфраим.

Однако превыше всего он разъярился на меня за то, что я не позволяю им защищать меня.

Усилием воли выбросив Декса из головы, я держала пистолет поднятым, прикрывая двух видящих, пока те приближались к двери. Когда они все ещё находились примерно в десяти ярдах, я послала им кадры того, где, как мне показал полковник, стояли вампиры.

«Мы вот-вот проникнем в спальню», — послала я своему дяде.

«Понял. Мы внутри дома. Закончим зачищать лестницы, затем присоединимся к вам. Тем временем, моя команда окажет помощь Рави и Эфраиму, так что ты должна суметь прочесть любого попавшегося человека из числа их персонала».

Вспомнив того, которого я только что застрелила в лицо, я поморщилась, но не ответила.

Вероятно, было бы мудрее сохранить хоть одного из них в живых для допроса.

Впервые с момента проникновения в фойе я сверилась с часами. Мы шли на опережение. Прошло меньше десяти минут с тех пор, как открылись наружные ворота. Поразительная скорость проникновения и странное ощущение от пребывания в чужом доме накрыли меня, когда я осмотрелась по сторонам.