Чёрный парад

Некромантия всегда привлекала ученые умы. Я не стал исключением. Дело было в правильной формуле, балансе мертвого и живого, сконцентрированного в одном человеческом теле. Я провел тысячи испытаний, неустанно исследовал новые материи, не оглядываясь на мораль. Мораль для Храма, в науке ей места нет. Последнюю формулу я завещал испытать на себе. Мой внук сделает это. Мои потомки найдут верное решение.

Из личных заметок альтьера Хьялмара Армфантена.

— Он через Храм придет, — сообщила я Дарлану, когда нашла его на выходе из тронного зала. Было важно донести информацию, и я не сразу заметила, что творилось за спиной Дара. А там… лучше не видеть такое вовсе. По полу ползали люди с отрубленными головами, валялись части тел. Живые части, кишащие на местах, в вечном страшном движении. И было так мало крови, поразительно мало, учитывая количество отрубленных голов и живых, но все же мертвых тел.

— Судьи, Дар… что здесь…?

— Через Дверь вошли, — сообщил он буднично. — Мы с парнями всех перерубили, но сама видишь, — Дар пнул шевелящуюся под ногами руку, — работы много. Либо рубить на мелкие части, либо жечь. Раньше с мертвой Армией справлялись так: сжиганием. Это единственный способ.

— Судьи! — слов больше не было.

Дарлан посмотрел на меня с укором:

— Соберись, можно подумать, трупы никогда не видела. Начнешь причитать, как альтьера Фризендорс, заставлю лично мертвецов на куски рубить, усекла? По лицу вижу, что да. Так что там с Актером? И откуда информация?

— Мы… говорили. Я видела Храм.

— Идет по твою душу?

— Скорее по душу Александра, но… да.

— Понял, — Дар задумчиво уставился на шевелящуюся неподалеку кисть руки. Она каталась по полу, но невероятным образом приближалась к выходу из тронного зала, то есть, к нам. Руку Дар досадливо пнул и подозвал стражу, отправив несколько человек к коридору, ведущему в Храм. Остальным приказал уничтожить всех мертвецов, способных навредить, пока только разрубить. А после бежать на подмогу к остальным, а еще охранять Дверь. Мертвецов будет больше, это очевидно.

Затем Дарлан вновь посмотрел на меня:

— Стоит спросить о глубинном значении твоего наряда?

— Лучше не надо.

— Я ведь говорил: только попробуй…

— Вернешь меня в башню? — усмехнулась я. — Брось, Дарлан. Мы оба все понимаем. Выпустил ты меня не просто так, признай это, и давай двигаться дальше. Я сделаю все, что потребуется, а ты разберешься с последствиями, потому что некуда тебе деваться. Безумным станет наш король, или нет… сделаешь его своей марионеткой, уж в этом ты всегда был хорош. С мертвой Армией все изменится.

— Почему-то мне кажется, что тобой движет желание взять над Актером верх. Спасение Александра лишь прикрытие, красивые строчки предсказания. Это так, Иделаида? — Дарлан смотрел мне в глаза. — Потому что, если это правда… брать над кем-то верх ценой жизни — глупейшая затея. Напоминаю, что с последствиями разбираться мне одному, и что это будет? Безумный король, неуправляемая Армия мертвецов, а еще раненый зверь, которому ты мозг весь сожрала. И ничего у этого зверя не останется, никакого барьера, понимаешь? Не на что будет оглядываться.

— Можно подумать, на меня он оглядывается. Дар, я дала ему выбор: отступить или напасть. Не секрет, что он выберет. И он сам это понимает, потому что не может иначе. Так что я никогда не была для него… барьером. Может, только приятной слабостью.

— А если он отступит?

— Тогда я готова вернуться в камеру и просидеть там остаток дней. Так что, Дарлан Бурхардингер? Какое место в грядущих событиях определишь для меня?

— Подальше от Александра. Скоро все, кто захочет его убить, будут рядом с ним.

— Поняла. Отправляюсь охранять его величество.

Я уже отступила, но Дарлан поймал меня за руку:

— Без глупостей, будь осторожна.

— Это лишнее замечание. Но… знаешь, Дар, раз за разом я пыталась взять с тебя обещание сберечь Александра, но понимаю, почему ты отказывал. Тогда попрошу что-то полегче: убедись, что мое тело сгорит дотла. И не достанется Актеру, я не желаю быть живым мертвецом, не хочу, чтобы части меня мотались по полу, — я кивнула на тошнотворный тронный зал, который для меня теперь навечно останется… таким. Местом жуткого побоища, скоплением кривых мертвецов, оживленных сивиллами.

— Хорошо, — ответил Дарлан.

— Спасибо.