Чёрный прах

— Откройся мне, — его голос сделался гортанным, приобретая тот низкий, тяжёлый тон, который сводил меня с ума и проявлялся только тогда, когда он был в таком состоянии. Он прижался своим лицом к моему лицу. — Мири, откройся… открой свой бл*дский свет… открой свой свет сейчас же…

Я чувствовала за этим смысл.

Если я вернулась, значит, я вернулась.

Он хотел свою жену обратно.

Не просто часть меня. Он услышал мои условия. Он услышал мой ультиматум. Он услышал, что я говорила серьёзно. Он услышал ту линию, которую я прочертила между нами, чтобы больше никогда её не переступать.

Он принял это.

Он согласился на это.

Теперь он хотел меня всю. Он хотел меня всю сейчас же.

Нет, не хотел. Это было не желание. Это слово ощущалось неправильным.

Это не ощущалось желанием — может, даже для нас обоих.

Нужда казалась слишком абсолютной, но это слово было более близким.

Когда я закрыла глаза, чувствуя это в нем, во мне, все ощущалось так, будто он полностью утратит контроль, если я не пройду с ним весь путь до конца. Как будто он потеряет самообладание, как будто его свет выйдет из-под контроля, сместит его разум с нормальной оси.

Я понятия не имела, как это могло выглядеть.

Я не боялась его. Я не боялась, что он навредит мне. И все же я чувствовала, что это будет плохо. Я чувствовала интенсивность этого, уязвимость, отчаяние.

Я чувствовала это стремление к выживанию.

Я чувствовала молодого Блэка и осознавала, что он тоже нуждался во мне.

Он нуждался во мне. Он дал бы мне все, о чем бы я ни попросила.

Он готов был отдать мне что угодно — без вопросов, без споров, без условий, о чем бы я ни попросила. Вместо того чтобы тронуть меня или заставить чувствовать себя в большей безопасности с ним, это осознание напугало меня. Я не была уверена, что хочу иметь над кем-нибудь такую власть.

Я не была уверена, что хочу иметь такую власть над ним.

Это также заставило меня задаться вопросом, какую власть он имел надо мной.

Но этот ответ уже мне известен.

Я покинула Гавайи и прилетела в Нью-Мехико, когда он позвонил. Ранее я оттолкнула его, сказав не связываться со мной, не звонить, не приезжать, но когда он позвонил, когда он действительно попросил, я добралась к нему за считанные часы. Я села на самолёт через считанные часы, даже не поколебавшись. Я прилетела к нему на двух рейсах, ехала посреди ночи, чтобы побыстрее добраться сюда — вопреки тому, что он сделал, вопреки тому, как я была на него зла.

Вот настоящая причина, по которой я не разрешала ему звонить мне.

Вот настоящая причина, по которой я сказала ему оставить меня одну, не звонить, не приезжать ко мне, не посылать мне ничего, не разговаривать со мной в моем сознании, не пытаться убедить меня вернуться. Вот настоящая причина, по которой я отправилась на Гавайи. Я знала, что это случится. Я всегда знала. Единственная имевшаяся у меня защита — это отрезать его полностью, убрать его голос из своей головы.

И даже сейчас это я пришла к нему.

Даже сегодня ночью я пришла к нему.

Я ехала полночи, а накануне летела всю ночь, чтобы добраться до него.

— Мири, — он целовал моё лицо, источая жар в мою грудь и заставляя меня закрыть глаза. — Если ты не можешь быть со мной вот так, скажи мне, — его голос звучал грубовато и так низко, что мои пальцы крепче сжались на его руках. — Скажи мне, если ты не можешь, Мири. Скажи мне, и я остановлю это.

Подняв голову, он отвёл взгляд перед тем, как вновь посмотреть на меня.

— Я не могу сейчас просто трахаться, — грубо сказал он. — Знаю, ты думаешь, что я могу, но я не могу. Я выйду из себя. Я с ума сойду нахрен… так что если ты хочешь от меня только этого, скажи мне остановиться. Я удовлетворю тебя. Обещаю, я удовлетворю тебя, но я не могу сделать это вот так. Я вылижу тебя, использую свои пальцы… все что захочешь. Но я не могу сделать это так. Не могу. Пожалуйста, не проси меня об этом.

Мои пальцы нашли его лицо.

Я сделала это бездумно, не пытаясь думать.

Отпустив его руки, я провела пальцами по его скулам, скользнув рукой в его волосы.

Я коснулась его подбородка, возвращая его лицо и глаза обратно ко мне, безмолвно прося посмотреть на меня. Он сделал это, и его боль мгновенно усилилась, на секунду останавливая моё сердце и сжимая его в груди.

Боги. Как же он красив.

Он так охрененно красив, даже в темноте.

Эта боль в моем нутре усилилась, смешиваясь с его болью, когда он отреагировал на мои мысли, на мою боль, может, на мои пальцы и руки на его теле, может, на тот факт, что он находился во мне. Было так больно, что я понимала — я тоже вот-вот утрачу контроль. Эта мысль привела меня в ужас.

Ещё это казалось неизбежным.

Может, это даже казалось правильным.

Закрыв глаза, я сглотнула.

Затем, встретившись с ним взглядом…

Я открыла свой свет.

Глава 15

Барьерный шторм

— Я посылаю Чарльза и его людей, — сказал низкий мужской голос по телефону. — Они уже в пути. Мы не можем сделать из этого военный манёвр, Мэнни… по многим причинам. Но тот факт, что это происходит на земле резервации, делает это совершенно не подлежащим обсуждению.

Голос полковника сделался мрачным.