Чистое золото

Она вспомнила заброшенную шахту, которую видела недавно, когда искали Степу и Митхата.

«Надо посоветоваться с Павликом», - решила Тоня.

Попрежнему замкнутый, когда разговор касался его самого, Павел относился с интересом и сочувствием к Тониной работе. Правда, Тоня часто уверяла себя, что он это делает просто из вежливости. «Видит, что я о его учебе хлопочу, ну и старается чем может отплатить, а на самом деле ему вовсе и неинтересно. Не буду ничего рассказывать». Но обычно она не выдерживала и на вопрос Павла: «Как твои дела?» - отвечала подробным рассказом обо всех новостях шахты.

На этот раз увидавшись с ним, она сразу выпалила:

- Разговор у меня очень интересный со Слобожаниным был.

- Да? - равнодушным тоном спросил Павел.

Тоня обиделась:

- Вижу, тебе неохота слушать, а я все-таки скажу. Мне совет нужен.

- Вот что! - оживился Павел, узнав, в чем дело. - Ты непременно выступай.

- А может быть, эти стариковские разговоры всем надоели и Слобожанин просит меня выступить, чтобы раз навсегда покончить с ними? После моих слов сделают разъяснение, что никаких работ в Лиственничке предпринимать не стоит, вот и все.

Павел с сомнением покрутил головой:

- Не думаю… Впрочем, если польза дела именно этого требует, все равно нужно выступить.

Они взялись за уроки, а когда кончили занятия, наступило молчание, как бывало нередко.

Беседа не вязалась, лицо у Павла было бледное, усталое.

«Ему не о чем говорить со мною», - думала в такие минуты Тоня и чувствовала облегчение, если приходила тетя Даша или кто-нибудь из ребят.

И сегодня она обрадовалась появлению десятиклассника Макара и Саньки Маврина.

- Александром Ивановичем ты доволен, преподаватель? - спросила Тоня Макара.

- Особого усердия не видно.

- Что говорить! - поддержал Павел. - Соображение богатое, на лету все хватает, только закрепить надо, а почитывать ленится. Через день-два спросишь - все забыл.

- Что ж так, Саня? - Тоня улыбнулась с невольным сочувствием - уж очень обескураженную гримасу делал при подобных разговорах Санька. - Зато производственные дела у него лихо идут, - заступилась она за Маврина.

- Это я знаю. С красной доски не сходит.

- Теперь иначе работать нельзя, - серьезно сказал Санька. - Знаете, какие дела у нас завариваются?

- Да-да! Как же! - заговорили все.

Подразумевалось огромное расширение работ, ожидавшееся на Таежном. Директор Виктор Степанович действовал как будто исподволь, но не терял времени. В малоизученных до сих пор горных районах работала разведка, шел тщательный опрос старожилов. Официально еще ничего не было известно, но из управления просачивались слухи, и люди уже с уверенностью говорили, что, по решению треста, создаются новые прииски, которые войдут в состав Таежного приискового управления.

- Сказывают, с Нового года еще пять шахт будут бить, - задумчиво говорил Маврин. - А уж механизация полным ходом пойдет. По рекам драги пустят, передвижные золотомойки будут работать… На Утесном новое месторождение нашли. Там россыпи крепкие - перфораторное бурение[13]введут. Я хочу туда податься - с перфоратором охота поработать…

- А пока еще не ушел на Утесный, временно в третью шахту переводишься, будешь тамошних забойщиков учить? - весело спросил Павел.

- Ой, правда? - заинтересовалась Тоня.

- Да, придется показать им классную работку, - небрежно ответил Маврин.

Ребята взялись за математику, а Тоня ушла, раздумывая по дороге обо всем, что услышала, и, по обыкновению, ругая себя. Почему она не уходит сразу, как только между нею и Павлом устанавливается это нелепое молчание? Чего ждет? Вот ведь пришли ребята - он сразу повеселел…

Рабочие третьей шахты с нетерпением ждали прихода Маврина. Для него были заранее приготовлены два забоя и инструменты.

Санька спустился в шахту за полчаса до смены, внимательно осмотрел забои, расспросил уходящих, как им работалось. Откатчиков и крепильщиков он сразу же отправил за крепежным лесом, а сам начал кайлить. Его подручные, вернувшись, взялись за откатку.

Вначале Маврин вел глубокую подкалку породы по почве забоя. Верхние слои песка легко обрушивались под давлением собственного веса.

- Великое дело! - приговаривал он. - По методу алданского забойщика Симона Васильева. Три золотых правила: подкалка, работа снизу вверх, непрерывная уборка породы. Инструмент тоже надо понимать. Легкая кайла хороша для отбойки верхов, тяжелая - для середины забоя.

Кайла двигалась в Санькиных руках так красиво и ритмично, что видевшие его работу были заворожены ловкими, уверенными движениями молодого забойщика.

- А что тут нового, позволь узнать? - внезапно прозвучал сиплый бас Таштыпаева. - И мы так-то умеем…

Старый забойщик явно любовался Мавриным и задал вопрос, чтобы стряхнуть с себя это настроение. Не к лицу ему, опытному ударнику, было присматриваться к работе мальчишки.

- У нас того результата нет! - послышались молодые голоса.

- Того нет, а все-таки показатели хорошие!

- Вы всё на силушку свою надеетесь, - отвечал Маврин, не переставая работать, - а тут главное - техника.

- Техника!

- Техника у нас проста: кайла да лопата! Чай, с песком дело имеем.