Чистое золото

- Весьма неприятное событие, - сказал он: - я вынужден был уйти из десятого класса и не пойду туда, пока передо мною не извинятся.

- Что же они сделали?

- В мое отсутствие, пока я диктовал задание восьмому классу, они не работали, шумели, как маленькие, и писали на доске совершенно неприличные стихи, - пояснил Федор Семенович.

Новикова пошла в десятый класс.

Ребята действительно шумели, большинство толпилось посередине класса, а у доски стояла Лена Баранова. Увидев Татьяну Борисовну, она схватила тряпку, чтобы стереть написанное.

- Баранова, положите тряпку, - строго сказала Новикова. - Сядьте на места, товарищи.

Лена продолжала неподвижно стоять с тряпкой в руках. Ребята шумно рассаживались по местам.

Татьяна Борисовна прочла стихи:

Звонок звенит, и Федя мчится Прямо к нам, в десятый класс,

Там на кафедру садится,

Двойки ставит целый час.

«Дурацкие стишки! - подумала она сердито. - И допотопные какие-то. Взрослые парни и девушки, а какими глупостями занимаются!»

- Очень хорошо, Лена! - горячо заговорила Новикова. - Неужели вы не нашли другого применения своим способностям, как писать такие стихи? И вы считаете их остроумными? Это просто пошло, если хотите знать. Всеми уважаемого человека, талантливого преподавателя вы высмеиваете за то, что он требователен и строг?

- Татьяна Борисовна, я не… - начала Лена.

- Полно оправдываться! Садитесь на место.

Лена села с недоумевающим видом. Она все время пыталась заговорить, но учительница не хотела слушать.

- Вы сейчас же извинитесь перед Федором Семеновичем, а о поведении вашем мы поговорим особо. Это шалость, непростительная даже ученикам младших классов…

Она остановилась. Класс шумел, и шум этот что-то напомнил ей. Ну конечно, когда произошла история с Моховым, ребята шумели так же негромко, но возмущенно.

- Славка! - раздался угрожающий шопот с последней парты.

- Славка! - крикнули хором девочки.

- Славка-а! - протянул Митя Бытотов.

- В чем дело, Слава? Это к вам относится?

Слава Черных угрюмо поднялся со своего места.

- Ну, что вы хотите сказать?

Слава молчал.

- Он-то сказать не хочет, да мы его заставим! - задорно крикнул Володя Арыштаев. - Говори, Славка!

Встревоженная Татьяна Борисовна подошла к Черных:

- Чего товарищи хотят от вас?

Черных оглянулся. Весь класс с недобрым ожиданием смотрел на него.

- Что я… Чтобы я сказал… Это я написал.

Ребята облегченно вздохнули.

- Вот как? - изумилась Новикова. - Что же вы слушаете, как я пробираю Баранову, и молчите? А если бы из-за вас пострадал невиновный?

- Мы бы не допустили, Татьяна Борисовна! - успокоительно заметил Бытотов.

- Хорошо, что это произошло при всех в классе. Могло быть и не так. Лене зря попало.

- Это ничего, Татьяна Борисовна, - ответила Лена, и ее простенькое круглое лицо приняло всегдашнее довольное выражение. - Я ведь знала, что Славке придется сказать.

«Совершенно бесхитростная и очень скромная девушка, - подумала Новикова. - Конечно, она не могла позволить себе эту нелепую выходку».

Оказалось, что Слава услышал стишки от своего дяди, который на днях рассказывал ему о нравах старой гимназии. Почему-то стихи вспомнились ему сегодня, и он написал их на доске. Ребята кричали: «Сотри! Перестань ерундить! Сейчас Федор Семенович придет!», но Черных уселся за парту, вытянув ноги и улыбаясь, словно волнение товарищей очень его забавляло. Конечно, он хотел уничтожить стихи при первом же намеке на опасность и не успел: пришел Федор Семенович.

Новикова велела стереть с доски написанное и послала Черных извиниться перед математиком. Остальные ребята взялись за решение задачи.

Этот случай очень смутил молодую учительницу. Хорошо, что никто из ребят не пытался выгородить Славу, хотя он пользовался в классе большим авторитетом, как развитой парень и лучший математик. И сегодня все заступились за скромную Лену. В них есть чувство справедливости, это очень хорошо…

Но классная руководительница была явно не на высоте, вот что плохо.

Она с нетерпением ждала приезда Сабуровой и, как только Надежда Георгиевна вернулась, отправилась к ней.

Тусклый осенний вечер с мелким дождем прохватил ее холодом, пока она дошла до квартиры директора школы. Зато у Надежды Георгиевны было тепло. Печка уже догорала, и Новикова, подтащив к ней коврик, уселась на пол у открытой дверцы. Дышащие золотым жаром угли тускнели, но под ними еще пошевеливались синие огоньки.

Сабурова, неслышно двигаясь по комнате, разбирала свой чемоданчик и рассказывала о школах. Петр Петрович, ездивший ее встречать, сидел в темном углу и, казалось, дремал.

- Довольны вы поездкой, Надежда Георгиевна? - спросила Новикова.