Читаем Чхандогья упанишада полностью

Чхандогья упанишада. См. Предисловие, стр. 11; ср. ниже, прим. I.1.10; VN, I.91–92. Chāndogya обозначает книгу, учение чхандога (chandoga от chandas и ga; букв. «поющий метрический гимн»), т. е. жреца удгатара (udgātar), исполнителя песнопений Самаведы, к которой принадлежит данная упанишада. Cp. VN, I.266–267.

В издании Свахананды (р. 3) тексту Ч предпослано следующее традиционное возглашение:

«Ом! Пусть укрепятся мои члены, голос, дыхание, глаза, уши, сила и все чувства. Вся [сущность] упанишад — Брахман. Да не отрекусь я от Брахмана, и да не отречется Брахман от меня. Да не совершится отречения, да не совершится моего отречения, Я предан Атману. Да пребудут во мне добродетели, [провозглашенные] в упанишадах, да пребудут они во мне. Ом! Мир! Мир! Мир!»

О Брахмане и Атмане см. ниже, прим. I.7.2; 5.

I.1. Ч разделена на восемь частей — prapāṭhaka (букв. «текст, предназначенный для чтения вслух, для обучения»).

I.1.1. Ом (om, aum) — торжественное восклицание, употребительное в индуизме и буддизме при религиозных церемониях, чтении молитв, в начале текстов. Его можно перевести примерно как «Истинно!», «Да будет так!» (ср. «аминь»). Традиция отождествляет составляющие его звуки а, u, m с верховной индуистской триадой — соответственно с богом-творцом Брахманом (Brahmán, m.), богом-хранителем всего живого Вишну (Viṣṇu) и богом-разрушителем Шивой (Śiva). Слог Ом почитается символом верховного начала высшей святости. Подробнее о его символике см. A. Danlélou, Le polythéisme hindou, Paris, 1960, p. 507 sq. Здесь, в частности, с ним отождествляется удгитха (см. ниже). Ср. PU, 337.

Следует почитать удгитху (udgītham upasīta)… Удгитха — обозначение части самана (sāman), ритуального песнопения из Самаведы, произносимого удгатаром (ср. Ч, II.2.1; 8.1–2). Ч как упанишада Самаведы

начинается с аллегорического толкования удгитхи и самана. Соответственным образом упанишада сборника гимнов Ригведы Каушитаки (II.6) дает истолкование стихов этой веды, произносимых при религиозной церемонии (uktha), а упанишада сборника жертвенных формул Белой Яджурведы, Брихадараньяка (I.1.1), аллегорически толкует жертвоприношение коня (ашвамедху). Ср. БУ, стр. 161–162. См. также об удгитхе SU, 66–67; CS, 6; СРа, 14 sq., 89–90. Об upās ср. Предисловие, стр. 17–18; БУ, стр. 11; прим. 5; Senart, Upās, 575 sq.

I.1.2. Здесь говорится о взаимозависимости в цепи (существа-земля-вода-растения-человек-речь-рич-

саман-удгитха), каждое последующее звено которой является сущностью, основой (rasa — первоначальное значение: «сок») предыдущего. Согласно толкованию Шанкары, земля поддерживает все сущёства; вода неразрывно связана с землей; растения возникают из воды; человеческое тело питается растениями; речь (vāc) — высшая способность человека; рич (ṛc — обозначение гимна Ригведы) — лучшее в речи, которой он произносится; саман — лучшая часть рича (большая часть гимнов Самаведы, взята из Ригведы), доставляющая еще больше радости певцу и слушателю; удгитха или Ом — лучший из всех звуков, сущность всех сущностей. Ср. CS, 8; UM, 1 (здесь и ниже — ссылки на UM, pt I).

I.1.3. Восьмое…

 — т. е. восьмая по порядку сущность, начиная с земли (см. выше, § 2).

I.1.5. Дыхание… — prāṇa (ед. ч.), как и в большинстве других мест, означает здесь «жизненное дыхание», своего рода высший принцип жизнедеятельности. О других его значениях см. ниже, прим. I.2.1; 3.3 и др. Ср. VN, II.47–48. Согласно толкованию Шанкары, для произнесения рича необходима способность речи, для пения самана — усилие (CS, 10).

Слог… — здесь игра слов: akṣara («слог») означает одновременно «негибнущий» и служит эпитетом высшего существа, Брахмана (см. прим. I.7.5.).

Пару… — ṛc, как и vāc, на санскрите женского рода. Ср. Talavakāra upaniṣad-brāhmaṇa, III.34.1 (SU, 68, Anm. 1).

I.1.6. Эта пара соединена… — т. e. слог Ом состоит из речи и произносится с помощью дыхания (CS, 11).

I.1.7. Тот становится исполнителем желаний — мы встречаемся здесь с весьма употребительной в упанишадах, и в частности в Ч, формулой, согласно которой определенное знание, почитание и т. п. доставляет соответствующие блага. Так, почитающий удгитху приобретает ее качества. Ср. ниже, I.1.8 и др.; Сыркин, О закономерностях, стр. 110 и сл.; J.С. Chatterji, The significance of the phrase «ya evam veda» in the upaniṣads, — JAOS, vol. 50, 1990, p. 323.

Перейти на страницу:

Все книги серии Упанишады в 3-х книгах

Похожие книги

Перестройка в Церковь
Перестройка в Церковь

Слово «миссионер» привычно уже относить к католикам или протестантам, американцам или корейцам. Но вот перед нами книга, написанная миссионером Русской Православной Церкви. И это книга не о том, что было в былые века, а о том, как сегодня вести разговор о вере с тем, кто уже готов спрашивать о ней, но еще не готов с ней согласиться. И это книга не о чужих победах или поражениях, а о своих.Ее автор — профессор Московской Духовной Академии, который чаще читает лекции не в ней, а в светских университетах (в год с лекциями он посещает по сто городов мира). Его книги уже перевалили рубеж миллиона экземпляров и переведены на многие языки.Несмотря на то, что автор эту книгу адресует в первую очередь своим студентам (семинаристам), ее сюжеты интересны для самых разных людей. Ведь речь идет о том, как мы слышим или не слышим друг друга. Каждый из нас хотя бы иногда — «миссионер».Так как же сделать свои взгляды понятными для человека, который заведомо их не разделяет? Крупица двухтысячелетнего христианского миссионерского эксперимента отразилась в этой книге.По благословению Архиепископа Костромского и Галичского Александра, Председателя Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви

Андрей Вячеславович Кураев , Андрей Кураев

Религиоведение / Образование и наука
Культы, религии, традиции в Китае
Культы, религии, традиции в Китае

Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие. А также о том, как китайцам удается на протяжении трех тысяч лет сохранять преемственность своей цивилизации и обращать себе на пользу иноплеменные влияния, ничуть не поступаясь собственными интересами. Леонид Васильев (1930) – доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения Российской АН.

Леонид Сергеевич Васильев

Религиоведение / Прочая научная литература / Образование и наука