Читаем Чхандогья упанишада полностью

VI.16.3. То, что он не обжигается (sa yathā tatra nā dāhyeta)… — т. e. правда, истина (cp. PU, 466). Cm. UM, 109; SU 170; PU 467; CS, 478; CSe, 89; WUH, 98; BUH, 87; CPa, 201, n. 4; BPh, 184. О. Бетлингк (CB, 71.13; перевод, 71) опускает эти слова как испорченные и читает § 3 как соответствующие параграфы предыдущих глав. Cp. CSe, 89, n. 1.


Седьмая часть

VII.1.1 и сл. Содержание этой части — беседа Нарады и Санаткумары. Здесь, так же как и в предыдущей части, излагается учение о высшем начале, познание которого осуществляется постепенно — переходом от более низких (индивидуальных и космических) феноменов к более высоким. Эта градация (имя — речь — разум — воля — мысль — созерцание — познание — сила — пища — вода — жар — пространство — память — надежда — жизненное дыхание; гл. 1-15) и следующая за ней (истина — познание — мысль — вера — стойкость — счастье; гл. 16–22) ведет к «бесконечному» — bhūman (см. ниже), т. е. аналогу высшей реальности. Cp. CS, 479–480; CSe, XXVIII–XXIX; SU, 170–173; CPa, 56 sq.

Обучи меня… — ср. Та, III.1.1.

Нарада (Nārada) — один из легендарных мудрецов-риши, автор отдельных гимнов Ригведы, фигурирующий в ряде мифов (как сын Брахмана, друг Кришны и т. д.). Традиция толковала его имя: «дающий знание о высшей реальности» (nāraṃ dadāti iti nāradaḥ). Cp. PU, 458; VN, I.445.

Санаткумара (Sanatkumāra — букв. «Сын Брахмана», от имени последнего Sanat — «вечный»; другое толкование: «вечно юный») — согласно некоторым легендам, старший из сыновей Брахмана, прародитель людей, автор ряда эпических поэм. Индийская традиция в соответствии со вторым толкованием его имени изображает Санаткумару ребенком, остановившимся на пятилетием возрасте (cp. PU, 468).

VII.1.2. «Я знаю Ригведу…» — ниже перечислены 18 разделов знания, необходимого брахману

; все это знание — ничто без знания об Атмане (cp. CS, 483–484). Настоящий параграф, повторяющийся в этой главе и ниже (1.4; 2.1), весьма интересен для изучения вопроса о литературном окружении ранних упанишад, особенно при сравнении с более скудным перечнем Бр. II.4.10; IV.5.11. (ср. Предисловие, стр. 12). О первых трех ведах см. прим. I.1.1; об Атхарване (Atharvaṇa), т, е. Атхарваведе, — прим. III.4.1; об итихасе и пуранах — там же. «Веда вед» (vedānām veda) — название грамматики; «правила почитания предков» — pitrya; «наука чисел» — rāśi; «искусство предсказаний» — daiva; «хронология» — nidhi; «логика» — vākovākya; «правила поведения» — ekāyana; «этимология» — devavidyā (ср. толкование Шанкары; согласно Раманудже — наука почитания богов; ср. — ДФ, 121); «наука о священном знании» — brahmavidyā; «наука о демонах» — bhūtavidyā; «военная наука» — kṣatravidyā; «астрономия» — nakṣatravidyā; «наука о змеях и низших божествах» — sarpadevajanavidyā (последние, согласно толкованию, символизируют знание различных искусств). Ср. CS, 481–482; PU, 458–463; CSe, 90, n. 1; UM, 103–110, n. 1; СМо, 516, Anm. 368. См. Faddegon,
Catalogue, p. 42 sq.

VII.1.3. Уведи меня… за пределы скорби… — Э. Сенар (CSe, 90, n. 2.) видит здесь параллель с буддийской фразеологией. Согласно Нараде, лишь знание Атмана ведет к избавлению от страданий; знания же формул, входящих в перечисленные выше науки, недостаточно Ср. CS, 483–485.

VII. 1.4. Имя (nāma), согласно комментатору, означает здесь идею речи, выражения, за которыми лежат более глубокие сущности (см. след. главы), постепенно восходящие к Брахману. Ср. CS, 486; CSe, 91, n. 2; UM, 110, n. 2.

VII.2.1. Речь — большее… — речь (vāc), согласно комментатору, выступает здесь как необходимое условие постижения вед и исполнения ритуальных обязанностей. Поэтому она превосходит значением простое имя (ср. CS, 489–490).

VII.3.1. Разум — большее, чем речь… — так как речь заключена в разуме. Комментатор поясняет, что Атман проявляет себя в действиях разума. Ср. PU, 471; CS, 492; UM, 112, n. 1; ДФ, 122 и сл., как и в других местах, переводит manas: «мысль».

Амалака

(āmalaka) — миробалановое дерево (Emblic Myrobalan);
кола (kola) — плод дерева Zizyphus Jujuba;
акша (akṣa) — плод дерева Terminalia Bellerica, употреблявшийся как игральная кость.

Разумеет разумом… — manasā manasyati.

То он желает… — т. е. достигает результата, используя нужные средства (CS, 492).

Разум — мир… — так как разные его части достигаются умершими в результате их поступков в жизни, связанных с деятельностью разума (CS, 492). Э. Сенар полагает, что конец этого параграфа представляет собой интерполяцию (CSe, 92, n. 2).

Перейти на страницу:

Все книги серии Упанишады в 3-х книгах

Похожие книги

Перестройка в Церковь
Перестройка в Церковь

Слово «миссионер» привычно уже относить к католикам или протестантам, американцам или корейцам. Но вот перед нами книга, написанная миссионером Русской Православной Церкви. И это книга не о том, что было в былые века, а о том, как сегодня вести разговор о вере с тем, кто уже готов спрашивать о ней, но еще не готов с ней согласиться. И это книга не о чужих победах или поражениях, а о своих.Ее автор — профессор Московской Духовной Академии, который чаще читает лекции не в ней, а в светских университетах (в год с лекциями он посещает по сто городов мира). Его книги уже перевалили рубеж миллиона экземпляров и переведены на многие языки.Несмотря на то, что автор эту книгу адресует в первую очередь своим студентам (семинаристам), ее сюжеты интересны для самых разных людей. Ведь речь идет о том, как мы слышим или не слышим друг друга. Каждый из нас хотя бы иногда — «миссионер».Так как же сделать свои взгляды понятными для человека, который заведомо их не разделяет? Крупица двухтысячелетнего христианского миссионерского эксперимента отразилась в этой книге.По благословению Архиепископа Костромского и Галичского Александра, Председателя Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви

Андрей Вячеславович Кураев , Андрей Кураев

Религиоведение / Образование и наука
Культы, религии, традиции в Китае
Культы, религии, традиции в Китае

Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие. А также о том, как китайцам удается на протяжении трех тысяч лет сохранять преемственность своей цивилизации и обращать себе на пользу иноплеменные влияния, ничуть не поступаясь собственными интересами. Леонид Васильев (1930) – доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения Российской АН.

Леонид Сергеевич Васильев

Религиоведение / Прочая научная литература / Образование и наука