Что было пороками, стало нравами

Согласно полевым отчетам российского антрополога Л. Я. Штернберга, женщины-гилячки называют определенную группу мужчин — мужьями «пу» (или «ibh»), а те их, в свою очередь, — женами «akrej. Что из этого практически следует?

Все люди, связанные между собой наименованием «пу» или «akrej», имеют матримониальные права друг на друга. Мало того, они не только обладают, по обычаю, основанием на вступление в брак, но и сохраняют право на «параллельные» сексуальные связи. Чаще пользовались последним братья мужа и другие ближайшие родственники, реже — пришлые мужчины, порой совершенно незнакомые, однако считающие себя при этом, хотя бы по самому отдаленному признаку, «пу» данной женщины. Легитимность такого рода контактов подтверждается следующим: в то время как нарушение «брачной верности» с мужчиной, не входящим в класс «пу», заканчивалось кровавой расправой над соблазнителем, для лиц разрешенных категорий оно не влекло за собой никакого возмездия. Самая фривольная гилячка ни при каких обстоятельствах не позволит себе иметь сексуальные контакты с мужчиной, не принадлежащим к ее брачному классу (см.: Штернберг 1904: 1—42).

Отсюда нетрудно заключить, что перед нами не проституция, а следы экзогамии.

Еще более нелепо ставить знак равенства между проституцией и греко-римским гетеризмом. Отождествление, по-видимому, сопряжено с маргинальным статусом гетер. Они, будучи иностранками, не имели права натурализоваться, выйти замуж, в силу чего и были вынуждены отдаваться мужчинам за определенное вознаграждение. И тем не менее гетеры, в большинстве своем, вступали в сексуальные отношения избирательно.

Нет других объяснений, почему до нашего времени не только сохранились имена лучших из них, к примеру, Аспазии или Фрины, но и стоят они в одном ряду со знаменитыми греками, скажем, ваятелями Мироном или Скопасом или правителем Периклом. Указанная ассоциация выливается в откровенную несуразность при ее переносе на российскую почву конца 19-го — начала 20-го столетия. Так, один из современных историков проституции зачислил в разряд гетер даже таких неординарных литераторов Серебряного века как 3. Гиппиус и Л. Зиновьеву-Аннибал (см.: Лебина, Шкаровский 1994: 7).

Проституция, несомненно, ведет свое летоисчисление от Солона (VI в. до н. э.), открывшего первые в Европе доктерионы — публичные дома. Тем самым он легализовал и институциализировал

личностно отчужденные сексуальные связи, опирающиеся на продажу женщиной своего тела и оплату его мужчиной. Мера эта была вынужденной. В город-полис стекалось много холостых мужчин, не имевших экономической возможности создать семью или содержать наложницу. Дабы предотвратить ухаживание мигрантов за афинскими замужними женщинами, правитель закупил рабынь и организовал общедоступные заведения. Проституция, таким образом, явилась ответом на утвердившиеся патриархальные принципы. И современную проституцию нет оснований воспринимать как социальную девиацию

, которую якобы возможно при помощи государственных или общественных «рычагов» искоренить. Такие попытки, как известно, предпринимались на протяжении почти всей истории ее существования, но особенно они активизировались с XIX века. При этом предлагались разные системы социального контроля, наиболее известные — регламентация и аболиционизм.

Регламентация, или врачебно-полицейский надзор за проституцией, сменила предыдущий, чисто репрессивный полицейский контроль. Вначале идея была реализована во Франции, потом, в 1840—1842 годах, — в России и постепенно за-хватила другие европейские страны — Бельгию, Германию, Австрию, Испанию, Португалию, Венгрию. К чему сводился смысл регламентации как социально-профилактической меры? По исходному замыслу создателей этой системы, женщине, решившей сделаться проституткой, предоставлялось административное право на это занятие при получении подписки о ее согласии подчиниться особым полицейским предписаниям, существенно ограничивавшим ее гражданские права. Она вносилась в специальные полицейские учетные списки, вместо вида на жительство чаще всего получала «желтый билет» (медицинскую карточку), не могла менять квартиру или покидать город без ведома полиции. Сторонники регламентации придерживались антропологического взгляда на генезис проституции (Ц. Ломброзо, Д. Ферреро, Ф. Руссель, П. Тарновская). Поясняя его смысл, ограничусь одним примером.