Что, если мы останемся

– Что ты отрицаешь факт наличия этой проблемы, потому что для тебя ее не существует. И это не упрек. Ведь не тебя называли в школе чувак-из-трейлера, мать которого… – он запнулся. Затем посмотрел на меня, и взгляд был ледяной. – …шлюха, работающая за наркоту. Не тебя просили продать травы, потому что отец вроде как приторговывает. Не тебя вызывали к директору, если из спортивной раздевалки что-то пропало. И ты не слышала в свой адрес: Следи за вещами, если поблизости Сорикетти. Они в своем гетто концы с концами едва сводят.

Мне стало трудно дышать.

– Я не знала…

– Разумеется, откуда тебе знать? – Эммет глубоко вздохнул. – И да, мы все такие открытые и непредвзятые. Троих из нас взяли в школу получше в Суррее. По квоте для детей из неблагополучных семей. Всю школу меня таким и считали. Не важно, что я хорошо учился, не важно, как сильно я старался. Если я писал работу на максимальный балл, ее рассматривали под микроскопом. Попробуй я списать, мне бы пришлось в разы труднее, чем другим. А о том, что все было ровно наоборот и я за двадцатку писал сочинения, за которые другие получали потом награды, никто не знал.

Меня прошиб озноб.

– Я, я понятия не имела… Тогда оставим идею с нашей сделкой, хорошо? Извини, я не хотела вызывать у тебя эти чувства.

– Да ладно. Это другое совсем.

– Не другое, ты же знаешь.

– Наш уговор в силе, Эмбер.

– Я выдаю твою работу за свою!

Он сжал кулаки:

– Я достаточно взрослый, чтобы решать, что хорошо, а что плохо.

На мгновение стало тихо. Потом Эммет зарылся лицом в ладони и с отчаянным вздохом опустился на диван.

– Прости… Я не хотел повышать на тебя голос. – Его черты еще сохраняли суровость, но постепенно стали смягчаться. Передо мной снова был Эммет, которого я знала. Как хорошо, что он вернулся.

– Я тоже не хотела. Прости, что довела до этого. Мне просто было важно убедиться, что между нами все в порядке. – С каждым словом меня все сильнее охватывала робость. Я себя не узнавала. Однако желание отпускать в адрес Эммета дурацкие шутки, которые я позволяла себе в начале нашего знакомства, пропало. Напрочь.

– Я знаю. Прости, я перегнул палку. – Эммет смотрел то на меня, то на место на диване рядом с собой. Я поняла без слов и подсела к нему.

– То, что произошло в пятницу, совершенно выбило меня из колеи. Я вовсе не хотела тебя обидеть. Я отношусь к тебе с большим уважением.

Измученная улыбка тронула его губы. Он медленно кивнул.

– Прости… что бы я ни говорила, я все говорю неправильно.

– Да брось.

– Нет, погоди. Объясни. Скажи, как я должна себя вести.

Он скользнул по мне взглядом, и на какой-то миг я прочитала в его глазах скепсис. Словно он сомневался в серьезности моих слов.

– Нечего тут объяснять.

– То есть ты в самом деле считаешь, что они дали тебе стипендию из жалости?

– Да нет, я ее вполне заслуживаю, дело не в этом. Но просто мне хорошо знакомы эти сочувствующие взгляды. Я устал от них. – Он откинулся назад и запрокинул голову. – Не самое большое удовольствие.

– А эта девочка, это?..

– Джейд. Моя младшая сестра. Он продолжал смотреть на потолок, но от меня не укрылось то, как смягчился его взгляд. Я немного расслабилась, поняв, в каком направлении нужно вести беседу. – Они с Заком живут в Коузи Гров у моих бабушки и дедушки. Мама… – Эммет замолчал, словно боялся сболтнуть лишнего. Закрыл на мгновение глаза, затем продолжил: – Мама в больнице. Это не наркотики. У нее расстройство пищевого поведения. У нас всегда было мало денег, иногда мы ели один раз в день. Мама всегда ждала, чтобы сначала наелись дети. По крайней мере, она так говорила, и я думаю, она и сегодня не понимает, что больна. Я сам долго не понимал, но, думаю, все так и есть. Поскольку вся жизнь у нее пошла под откос, ей только и остается, что следить за весом. Теперь-то я знаю, что это не просто отсутствие аппетита, причины намного глубже.

Я подавила желание сжать пальцы в кулаки.

– Но попробуй рассказать это подросткам-старшеклассникам. Или учителям. Конечно, они считали, что каждый раз, когда она попадала в больницу, это происходило из-за передоза. И да, выглядела она истощенной и нездоровой. Это болезнь, но не наркомания. Такого она никогда бы не допустила по отношению к нам.

– Как она сейчас?

– То хуже, то лучше. В последние недели хуже. Она опять в больнице. Врачи не говорят, но, возможно, ей придется жить с этим. Она сама должна захотеть поправиться. В данный момент кажется, что идет разнонаправленная борьба. Мы пытаемся что-то сделать с ее питанием, она – со всеми, кто хочет помочь.

Не совладав с собой, я скользнула взглядом по стройной фигуре Эммета.

Тебя не касается, тебя не касается…

Вот дерьмо.

Ну конечно, это меня касалось, если он что-то для меня значил. Черт.

– А ты… у тебя тоже проблемы с питанием?

Он не посмотрел на меня, но, спустя несколько секунд, покачал головой.