Что таится за завесой

На меня смотрели знакомые темные глаза, блестящие, яростные, даже когда он протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

– Говорил же я тебе, детка, не делай глупостей, – прорычал Кэлум, и его губы растянулись, обнажив белые зубы.

13

Свирепо взглянув на него, я вскочила на ноги. По щекам у меня лились слезы. В отчаянии вытерев их, я подняла ветку дерева повыше.

– А пораньше ты не мог прийти на помощь? – с горечью в голосе спросила я.

Кэлум склонил голову набок и прищурился, когда увидел, как скрючилось мое тело из-за боли в ребрах.

– Извини, Эстрелла. В следующий раз, когда ты меня покинешь, я постараюсь последовать за тобой как можно быстрее.

Кэлум покачал головой, как будто я его чем-то позабавила, и повернулся к предводителю Охоты, который уставился на него так, будто вот-вот забьется в припадке.

Я знала, что люди, отмеченные фейри, обычно не несутся навстречу вероятности оказаться в плену длиною в жизнь, а, наоборот, бегут от нее как можно дальше. Охотник, обхвативший мою талию чернильной магией, что не дала мне разбиться насмерть, подошел ко мне ближе, слегка согнувшись, будто это могло защитить его яйца от моего гнева.

Я замахнулась на него веткой и стала размахивать ей, хотя он и отступил назад, чтобы избежать удара. Усмехнувшись, фейри покачал головой и сделал еще один шаг ко мне, уклоняясь от второго удара. Ветка была слишком тяжелой, и быстро двигаться у меня не получалось, хотя я боролась за свою свободу, подгоняемая бурлившим в крови адреналином.

Справа от меня зазвенели мечи. Это Кэлум сражался с предводителем Дикой Охоты. Я осмелилась на мгновение отвести взгляд от своего противника и оглянулась, чтобы посмотреть, как Кэлум двигается.

Перед моими глазами предстало завораживающее зрелище – он как будто слился в единое целое со своими клинками. Где бы он ни учился, какой бы ни была его жизнь, но он избегал ударов предводителя Дикой Охоты с изяществом, которого я не видела никогда. Его мечи грациозно рассекали воздух, будто он танцевал, несмотря на массивность его тела и ширину плеч.

С такой огромной мышечной массой он должен был двигаться как тюлень и брать скорее мускулами, а не грацией. Но он двигался так, словно его вырезали из кошмаров и создали из греха. Он был прекрасен и опасен и олицетворял собой все, о чем только могла мечтать женщина.

Он был моим единственным шансом на свободу, но одновременно отвлекал меня, чего я не могла допустить.

Пока я пялилась на Кэлума, мой противник воспользовался моментом и выбил ветку у меня из рук. Дерево треснуло, я охнула, и Кэлум быстро повернулся в мою сторону. Лицо у него было озабоченным, и один из мечей замер в воздухе.

– Я в порядке! – Крикнув, я пригнулась, чтобы не попасть в руки Охотника, намеревавшегося схватить меня.

Бросившись вперед, я вытащила кинжал из ножен, привязанных к его бедру, и быстро трижды ударила его в бок. Охотник, застонав, упал передо мной на колени, а я развернулась и вскочила на ноги.

– Боги, – выдохнул рядом со мной Кэлум, и его глаза на мгновение сузились, когда я оттолкнула свое ноющее тело от павшего фейри.

Никакой вины я не чувствовала. В этот раз я не упрекала себя за то, что всадила клинок в его плоть. Ведь он не колебался ни секунды, когда пронзил мечом моего брата.

Когда второй Охотник был обездвижен, я помчалась к скале, сожалея лишь о том, что оставила Кэлума сражаться в одиночку. Он вмешался из-за меня, спас меня из плена, а я, наоборот, бросила его.

Охотники, притаившиеся на опушке леса, пришпорили своих скелетообразных лошадей и устремились за мной, их гончие щелкнули зубами и ринулись в погоню. Они мчались, взрывая когтистыми лапами землю, роняя капли густой слюны из пасти; слюна таяла, смешиваясь с тенями.

– Эстрелла!

 – завопил Кэлум, крепко припечатав предводителя Дикой Охоты тяжелым сапогом, чтобы оттолкнуть его от себя, отчего тот растянулся на спине.

Его голос эхом разнесся по воздуху, и волоски у меня на руках встали дыбом, а по коже пробежал холодок.

Пока я бежала к краю обрыва, гончие уже почти хватали меня за пятки, щелкая огромными зубами. Наконец я достигла цели и бросилась вниз, перекинув кинжал в раненую руку.

Крутанувшись в воздухе, я стала падать, и мое тело снова стало невесомым. Мне пришлось бороться с собой, чтобы подавить крик, рвущийся из горла. Я увидела гончих, которые рычали из-за упущенной возможности отведать моей крови, прежде чем отдать меня хозяину.

Я успела поймать взгляд темных глаз Кэлума, его лицо исказилось от шока. Споткнувшись, он оставил в покое Охотника и побежал ко мне, не обращая внимания на гончих, поджидавших его на краю.

Я падала, размахивая руками и ногами. Извернувшись, я ухватилась за корень дерева, торчавший из грязи и глины склона, и плечо дернулось от внезапной остановки. Кости заныли, пока я в отчаянии цеплялась за корень. В отличие от другого плеча, слабого и почти бесполезного, это позволяло мне удерживать тело, качавшееся над пропастью. Кожа на руке, содранная корой, кровоточила.