Что таится за завесой

– Эстрелла! – снова взревел Кэлум, и его голос эхом прокатился вниз по склону обрыва, который стремился прямо в океан.

Я проигнорировала звучавшую в нем мольбу, преодолевая жгучее желание сказать Кэлуму, что я в безопасности.

Чертыхаясь от боли, я бросила кинжал и прислушалась к звуку всплеска, с которым он упал в воду. Ухватившись освободившейся рукой за еще один, нижний, корень дерева, я принялась нащупывать ногами место, в которое смогла бы упереться, чтобы спуститься. Бран был где-то там, внизу. Там обязательно найдутся хоть какие-то его следы или то, что осталось от него после падения. Мне нужно было увидеть его, чтобы попрощаться.

Упираясь носками в глину, я начала спускаться по склону обрыва с болезненной медлительностью, а надо мной раздавались звуки боя, убеждая меня, что, по крайней мере на данный момент, с Кэлумом все в порядке. Его еще не схватили, но это был лишь вопрос времени.

Руки болели, но я продолжала спуск, ища ногами опоры на поверхности, чтобы снять часть давления с рук, которые были далеко не настолько сильными, чтобы долго выдерживать вес тела. Я не могла поверить, что не разбилась, что у меня вообще хватило сил уцепиться за корни и удержать себя на весу.

В этот момент я просто действовала, не задумываясь над тем, как буду подниматься обратно, после того как найду то, что осталось от моего брата.

Я подавила странный приступ вины за то, что решила искать Брана, а не помогать Кэлуму сражаться. Для меня на первом месте всегда был брат, а не незнакомец, пусть даже такой, которому одна часть меня хотела отдаться. Исключительно по своей воле я бросилась со скалы, чтобы найти тело брата.

Бран мог выжить, но я не могла двигаться дальше, не убедившись в этом или в обратном. И Кэлум может выжить, если ему удастся сбежать от Дикой Охоты и он не станет возвращаться за мной. Он примет это решение сам. Без меня ему будет даже лучше, ведь я подвергаю его опасности.

Я спустилась с обрыва на скалистый уступ. В волнении я даже не подумала о том, выдержит он меня или рухнет от внезапно возросшего веса. Ноги подогнулись, когда я качнулась вперед, чтобы не сломать их. Затем вскочила и, спотыкаясь, побрела по песку и грязи к отступающей внизу волне.

Так я и двигалась по краю, пока ледяная морская вода не хлынула в мои изношенные ботинки и не заколола подошвы ледяными иголками, а затем, когда я упала на колени, вода и вовсе поглотила меня, волны накрыли с головой.

Я поднялась из соленой ледяной жижи и, откинув волосы назад, провела рукой по лицу.

– Бран! – закричала я, оглядываясь по сторонам.

Ночь была слишком темна, чтобы разглядеть хоть что-нибудь чуть дальше собственных ног. Вода казалась черной, и я просто ощупывала руками место, куда он мог упасть. Я знала, что не успокоюсь, пока не увижу его собственными глазами. Пока не увижу его тело и у меня не останется и тени сомнения, что моего брата больше нет, остановиться я не смогу.

Я повернулась, чтобы посмотреть на крутой склон, оставшийся за спиной, оглядела берег в поисках тела точно так же, как искала его под водой. Если бы ему удалось доплыть до берега, из-за холода он вряд ли бы смог двигаться дальше.

Я не увидела ничего, поэтому развернулась и приготовилась снова нырнуть в воду. Мне все равно было суждено умереть вместе с ним, так что буду искать его, пока не найду.

Чьи-то крепкие руки схватили меня за талию, причинив боль истерзанному телу, подняли меня и повели обратно к берегу.

– Нет! – закричала я, брыкаясь и поднимая черные брызги воды у наших ног. – Отпусти меня! Я должна его найти!

– Он ушел, детка, – прошептал Кэлум мне в ухо, потянув меня обратно. – Да и ты чуть не ушла. О чем ты, черт возьми, думала, когда исполняла этот трюк?

Горло сдавили рыдания, когда я вцепилась в его руки в последней попытке освободиться. Мне удалось вырваться и встать на заплетавшиеся ноги, и я начала кое-как спускаться с последнего уступа у подножия утеса, но каким-то образом Кэлум снова оказался рядом, обнял меня одной рукой и увлек за собой.

– Отпусти! – снова закричала я, но крик уткнулся в его шею, когда Кэлум заключил меня в объятия и потащил назад.

– Тебе надо успокоиться и перестать кричать, – буркнул он, глядя на вершину утеса, где нас, вероятно, все еще поджидала Дикая Охота. – Твой брат ушел. Он не ответит тебе из Пустоты, как бы громко ты его ни звала. Ни один человек не смог бы выжить после такого.

– Я выжила, – возразила я, оглядываясь на воду.

– Но ты больше не человек, – многозначительно сказал Кэлум, касаясь ледяной рукой метки на моей шее, когда мы поднимались на вершину уступа над линией прилива.