Что таится за завесой

– Пещерных зверей. – Я кивнула на развилку туннеля, где он сворачивал в сеть внутри гор.

Кэлум проследил за моим взглядом и кивнул, как будто понял.

– Ты действительно считаешь, что я позволю хоть кому-нибудь причинить тебе вред? Пещерный зверь, фейри или человек – им придется иметь дело со мной, чтобы добраться до тебя.

– Не понимаю, почему ты так сильно рискуешь ради меня. Ты меня почти не знаешь, – прошептала я, и эти слова повисли между нами.

Его лицо изменилось, и с приоткрытых губ сорвался тяжелый вздох. Он впился зубами в нижнюю губу и положил мне руку на щеку.

– Когда я с тобой, я не чувствую себя таким одиноким, – пробормотал Кэлум, наклоняясь вперед, чтобы коснуться своим лбом моего.

Он опустил руку ниже, на метку у меня на шее, и закрученные и извивающиеся чернила на его коже коснулись моих, вызвав во мне смятение.

– Всю свою жизнь я чувствовал себя одиноким, даже когда меня окружали другие. Я бы сделал что угодно, лишь бы больше не чувствовать такого. Мы с тобой одинаковы. – Кэлум крепче прижал руку к моей шее, поглаживая метку фейри. – Эта метка необъяснимым образом связывает нас, объединяет. Так что можешь бояться сколько угодно, детка, но, когда боишься, помни, что мои мечи будут на твоей стороне до конца.

Внезапно он отодвинулся, прервав драматизм момента, когда мои глаза вспыхнули. Успокоившись, он со стоном вытянул ноги.

– Что ты делаешь? – спросила я, наблюдая, как он похлопывает себя по животу рукой.

– Иди ко мне, – сказал он со смешком, преобразившим его лицо, и все следы его серьезности, отражавшейся на лице всего мгновение назад, исчезли.

Я не стала отказываться, позволив его хорошему настроению смыть напряженность. Я подозревала, что такие мужчины, как Кэлум, не хотят быть уязвимыми. Я понимала: такие моменты, когда сквозь высокомерие и позерство проступает что-то скрытое, случались нечасто, и ими нужно дорожить.

Изогнув бровь, я многозначительно взглянула на его брюки. Я уже высказала свои мысли о его члене.

– Не бойся, Эстрелла, он не выскочит и не укусит тебя, – засмеялся он. – Клади голову на меня, и я буду рассказывать тебе сказку, пока ты не заснешь.

Это заставило меня задуматься. Единственная часть поместья лорда Байрона, по которой я буду скучать, – это библиотека, полная книг с историями и легендами. С описаниями приключений, которые пережили люди.

– Что за сказка? – спросила я, сузив глаза. – Про секс? Помни, что я могу ударить тебя прямо по члену.

– Эстрелла, обещаю: если дело дойдет до секса, ты сразу же поймешь. Укладывайся, – сказал Кэлум, снова похлопав себя по животу. – Это самая старая легенда из всех, которые я знаю.

Я придвинулась к нему и повернулась спиной. Прижалась одной щекой к его рубашке, вдыхая отчетливый аромат, который стал ассоциироваться у меня с Кэлумом. От него всегда пахло грушанкой, снегом, только что выпавшим ночью на лугу. Это походило на глубокий вдох пряной холодной эссенции, обжигающей изнутри.

Он укутал меня в свой плащ, согревая, и у меня опять не хватило духу возразить, что ему тоже холодно. Я знала по опыту – это так же бесполезно, как пытаться не вдыхать его аромат.

Кэлум поднял руку, нежно провел ею по волнам моих волос и тихо, напевно заговорил:

– Вначале не было ничего…

Он немного помолчал, и пряди моих волос выскользнули из его пальцев.

Когда Кэлум продолжил рассказ, голос его стал ниже, мягче, окрасился в лиричные тона. Я не сомневалась, что легенду, которую он так умело излагал, он знал хорошо. Ему рассказывали ее много раз на протяжении всей жизни, возможно отец, который научил его всему тому, чего нам знать не положено.

– Мир был пустотой – пустым пространством, без света, субстанций и теней. Мир был ничем – просто Хаосом, но в конце концов он устал от одиночества и использовал окружающую его тьму, чтобы создать Ильту – первородное существо ночи. Он влюбился в нее и в то, как она мерцала в созданных ею тенях. Они соединились и со временем создали сына, Эдруса, – первородное существо тьмы. Ильта и Эдрус сблизились, и Ильта почувствовала, что Эдрус стал ей ближе, чем Хаос. Тогда она оставила своего бывшего любовника – поменяла его на сына, – сказал он.

– Что она?.. – спросила я с растущим внутри возмущением – ведь он таки говорил о сексе.

– Во всем мире было всего лишь три существа, Эстрелла. Так что неудивительно, что семейных границ, какими мы знаем их сегодня, не существовало, когда эти трое создавали… ну, в общем, все, – сказал Кэлум, многозначительно постучав пальцем мне по носу. – У Ильты и Эдруса появилось двое детей. У их детей тоже появились дети, и у их детей тоже. Сотворение продолжалось и продолжалось, пока не появилось семь поколений Первородных и мир, каким мы его знаем. Они создали землю у нас под ногами, и горы, вздымающие вершины в небо, и море на окраинах Королевства, и все остальное, что нас окружает. От этих Первородных и произошло последнее поколение богов, которым люди когда-то поклонялись, пока не узнали правду.

– Первородные породили расу фейри? – спросила я, зевая и пытаясь удержать глаза открытыми. – Это то, во что верят фейри?