Что такое литература?

Более того: поскольку буржуа вступает в отношения с природными силами только при посредничестве подставных лиц, поскольку реальная действительность предстает перед ним в виде промышленных товаров; поскольку он окружен, насколько хватает глаз, уже окультуренным миром, который возвращает ему его собственный образ; поскольку он довольствуется тем, что собирает с поверхности вещей значения, оставленные там другими людьми; поскольку главный труд для него состоит в том, чтобы манипулировать абстрактными символами, словами, цифрами, схемами, диаграммами, дабы определить, каким образом его наемные работники распорядятся материальными благами; поскольку как воспитание, так и ремесло предрасполагают его к тому, чтобы манипулировать мыслями, буржуа убежден, что вселенную можно свести к порядку идей; он растворяет в идеях усилие, муку, потребности, угнетение и войны; некоторые идеи пока еще существуют в свободном состоянии, и их еще надо включить в общий порядок. Таким образом, он представляет себе прогресс человечества в виде грандиозного развертывания присоединения: одна идея поглощает другую, то же происходит с умами. В пределах этого вселенского процесса переваривания мысли обретут единообразие, а общество полную сплоченность. Подобный оптимизм до крайности противен тому представлению, складывающемуся у писателя о собственном искусстве: сочинителю необходима неассимилируемая материя, потому что красота неразложима на идеи; даже если он прозаик и плетет свою вязь из знаков, в его стиле не будет ни изящества, ни притягательности, если он не воспринимает материальность слова и его строптивую неподатливость. Если он и хочет в своем произведении создать вселенную и поддерживать ее существование за счет неистощаемой свободы, то только и исключительно потому, что безусловно различает вещи и мысли; его свобода однородна с вещью в том, что обе они безграничны, и если он захочет сызнова одарить Разум пустыней или девственным лесом, то отнюдь не станет преобразовывать их в отвлеченную идею пустыни или леса, а, исходя из непостижимой стихийности Существования, высветит Бытие в качестве Бытия, со всей его непроницаемостью и долей враждебности. Вот почему произведение искусства не сводимо к идее: в первую очередь потому, что произведение – это производство или воспроизводство какого-либо бытия

, иными словами, какой-либо вещи, которая никогда не позволит

измыслить

себя целиком; и еще потому, что подобное бытие полностью пронизано существованием, иначе говоря, свободой, которая определяет и судьбу мысли, и ее ценность. По этой причине писателю всегда было свойственно особое понимание природы Зла, и для него оно отнюдь не временная и устранимая обособленность какой-то идеи, а несводимость мира и человека к Мысли.