Что такое «навсегда»

Так что через несколько дней после работы (на этот раз мы обслуживали девичник в настоящей деревянной хижине, и он не обошелся без ЧП – у нас прямо во время приготовления тостов взорвался сатуратор) я сделала решительный шаг.

– Ну что, Мейси, – Кристи взмахнула подолом черной цыганской юбки с бахромой, – едешь сегодня с нами?

Вопрос уже превратился в пустую формальность, мы знали свои роли наизусть, как актеры в театре. Но в этот раз я решила отклониться от сценария и немного поимпровизировать.

– Да. Еду.

– Отлично, – широко улыбнулась она, перебрасывая сумку через плечо.

Как ни странно, Кристи ни капельки не удивилась. А может, она знала, что в конце концов я соглашусь?

– Поехали!

Глава 7

– Это будет потрясающе, вот увидишь, – уверяла Кристи, аккуратно накручивая на бигуди следующую прядь моих волос.

Честно говоря, у меня не было такой уверенности. Если бы я знала, что выход в свет в обществе Кристи связан с необходимостью столь кардинальных изменений моей внешности, я бы сто раз подумала, но было уже слишком поздно.

Первый звоночек прозвенел, когда она не терпящим возражений тоном потребовала снять одежду, в которой я работала, и протянула мне пару своих джинсов. Кристи была совершенно уверена, что они мне подойдут, и оказалась права. К джинсам она подобрала короткую маечку на бретелях с не слишком открытым, по ее мнению, вырезом. Лично мне вырез показался чересчур смелым, но я не могла объективно оценить, как выглядят на мне вещи Кристи, потому что единственное зеркало в комнате – на дверце шкафа – моя подруга отвернула к стене, заявив, что я должна увидеть готовый результат. Приходилось полагаться на Монику, сидевшую в кресле и дымившую в окно, но та выражала свое мнение всегда одинаково: ленивым «угу-у-у».

Вечер таил множество открытий и сюрпризов. Здесь все было совсем не так, как у нас. Внешне дом Кристи и Моники напоминал обычный трейлер, но Кристи объяснила, что предпочитает называть его мобильным домом, потому что это не вызывает ненужных ассоциаций. Выкрашенный в глубокий синий цвет, он показался мне сказочным домиком посреди цветущего волшебного сада.

В этом саду хозяйничала бабушка Кристи и Моники, Стелла, та самая, что указала мне дорогу, когда я впервые ехала к Делии. Она продавала овощи, фрукты и цветы местным ресторанам. Я видела в своей жизни немало садов, в том числе и ультрамодных, но все они даже рядом с этим не стояли. Трейлер окружало настоящее зеленое море, в котором он сам, с ярко-синими стенами и красной дверью, казался диковинным цветком. Перед домом лениво покачивались на ветру подсолнухи. В окна заглядывали пышные розовые кусты, источающие дивный аромат.

Чего здесь только не было! Коллекция кактусов разнообразных форм и размеров между двумя грушевыми деревьями, всевозможная зелень, заросли голубики, циннии, ромашки, эхинацея, колокольчики, ярко-фиолетовые лилии, острый перец. И все это росло не ровными рядами, а причудливыми изгибами вдоль дорожек, петляющих в разные стороны. Декоративный бамбук обрамлял ряды цветущих фруктовых деревьев, среди которых виднелись грядки с зеленым салатом и клумбы с геранью и ирисами. Я вдыхала свежий аромат фруктов, цветов, трав и не могла надышаться.

Кристи продолжала колдовать над моими волосами, приподнимая накрученные пряди с помощью заколок.

– Знаешь, – нерешительно пробормотала я, – мне как-то не очень нравится, когда волосы стоят дыбом.

– Не волнуйся, мне тоже. Они не встанут дыбом, а просто будут слегка волнистыми, ты уж поверь. Я умею обращаться с волосами. Это стало вроде как моим бзиком, пока я была лысой.

Кристи стояла у меня за спиной, я не видела выражения ее лица и поэтому не совсем поняла, шутит она или говорит серьезно. Я посмотрела на Монику, но та меланхолично листала журнал, даже не прислушиваясь к нашему разговору.

Наконец я удивленно спросила:

– Ты была лысой?

– Ага. В двенадцать лет. Мне сделали несколько операций, в том числе и на затылке, так что им пришлось сбрить волосы, – пояснила Кристи, отделяя еще несколько прядей и укладывая их вокруг моей головы. – Я попала в аварию. Шрамы тоже из-за этого.

– A-а-а, – только и сказала я, внезапно испугавшись, что обращала слишком большое внимание на шрамы, иначе бы она не стала о них говорить. – Я не…

– Знаю, – прервала она меня, – их трудно не заметить, верно? Обычно люди спрашивают прямо, а ты не стала, но я же вижу, что тебе интересно. Многие просто подходят и спрашивают в лоб, словно интересуются, который час.

– Это грубо.

– Угу-у-у, – согласилась Моника, стряхивая пепел со следующей сигареты за окно.

Кристи пожала плечами:

– На самом деле это даже лучше, чем смотреть и притворяться, что не видишь. Самые честные – дети. Они спрашивают прямо: «А что у тебя с лицом?» Мне это даже нравится. В конце концов, шрамы на лице не скроешь, они все равно привлекают внимание. Поэтому я так одеваюсь. Раз они все равно уже на меня пялятся, пусть будет на что еще посмотреть, согласна?

Я кивнула, все еще размышляя над ее словами.