Что-то не так (СИ)

И снова – метрах в шести над дорогой, строго по центру квадрата-основания башни, в воздухе парил и сверкал всеми своими гранями огромный кристалл. Недра камня снова непроницаемы – багровая темнота, еще больше глубокая в сиянии всего этого света. Эйнгхенне не отрываясь смотрела в шар, явно ожидая – и, может быть, в большей степени опасаясь – определить там некий сигнал.

Они без происшествий миновали пространство башни и вышли на дорогу с другой стороны. Затем произошло странное – и совсем неожиданное. Платформа, ответив на очередной толчок как следовало, проскользила четыре метра и упруго остановилась. Марк догнал ее, толкнул снова – безрезультатно. Квадрат словно завяз на неком магните – упругий ответ на толчок, десять сантиметров вперед, затем эти десять сантиметров назад – и стоп. Ни вперед, ни назад; ни вправо, ни влево.

Девушку строптивость платформы не удивила. Эйнгхенне, как видно, восприняла такое завершение путешествия как само собой разумеющееся. Она неуклюже спрыгнула на дорогу – по-прежнему слабая; не успей Марк ее подхватить – она бы упала, – с тревогой обернулась на шар. Но в башне ничего особенного не происходило.

– Я тебя понесу! – он попытался взять ее на руки.

Девушка улыбнулась, мягко освободилась, взяла его под руку, и они двинулись дальше. Обошли платформу, прошли еще несколько метров – и тут Эйнгхенне вскрикнула, и посох выпал у нее из руки – звон рассыпался по дороге, растворился в слепящих зайчиках. Марк нагнулся, подхватил посох – и вскрикнул сам, и сам выронил сверкающий стержень. Посох был раскален; Марк посмотрел на ладонь – на коже разгорался ожог.

– Что за дьявол! Это еще что за шуточки?!

Эйнгхенне посмотрела назад. Шар горел тяжелым рубином, вязким, зловещим, мрачным – сквозь прозрачный огонь сверкающих граней.

– Макхиггет! – сказала она тихо. На глазах ее показались слезы.

Марк схватил ее на руки и с остервенелой решительностью зашагал прочь от проклятой башни.

– Вергеймметт! – Эйнгхенне попыталась вырваться. – Вергейнгет, доо! – она ударила его в плечо – так сильно, что Марк этого, в ее состоянии, не ожидал.

Всей серьезности дела ему не понять – это ясно... Он поставил ее на дорогу; она стояла, плача, оглядываясь по-детски беспомощно.

– Ну, тогда двигай сама! – он дернул ее за руку, устремляя прочь от проклятой башни.

– Эмм редхентде, – она посмотрела на него сквозь теплые золотые слезы. – Редхентде егхааргетт, – она указала на запад.

– Это «ред» я уже как-то слышал, – отозвался со злостью Марк. – Мне его уже говорили. И потом засадили в затылок камнем. Только «ред» мне было на юг. Ну, и что будем делать?

Эйнгхенне стояла – бледная, погасшие волосы, потухший взгляд – и плакала. Затем снова обернулась на пылающий шар, затем посмотрела на запад, затем снова на шар, и долго стояла так – разглядывая не шар, а перспективу за башней, будто решаясь идти обратной дорогой. Затем обернулась на юг.

– Ну, что делаем? – не выдержал наконец Марк. – Куда-то идем?

Эйнгхенне присела и провела пальцем по шву между плитками – между параллельными линиями узора, отражавшего солнце так, что Марк прижмурился.

– Эгхаргентде, – она постучала по перламутру плитки согнутым пальцем.

– Дорога, я понял.

Она переместила палец на полметра к югу и провела параллельную линию.

– Эгхааргандентде, – обернулась и указала на юг.

– Другая дорога? Это я тоже понял. Километров через двадцать будет еще одна, потом, наверно, еще одна – это я понял. Между дорогами, кроме этих жутких людей, никого и ничего нет. Ну, я, во всяком случае, не видел – пока. Дальше?

Эйнгхенне изобразила двумя пальцами идущего человека – от первой линии к другой.

– Ну, пойдем, это ясно. Дальше?

– Ведхергде дассемме, – девушка постучала пальцем в пространстве между обозначенными дорогами. – Таахергтент, – она тронула Марка двумя пальцами и перебежала ими от ближней дороги к дальней. – Демментмент-ле, – она указала на себя, затем пробежала пальцами от первой дороги полпути до второй. – Реххентментай. Дассемме, – она постучала пальцем себя по груди и скрестила перед собой руки.

– Даасемме... Я слышал это слово там, в городе, – Марк указал на восток. – Не помню как он называется полностью, – Лейнгергеммех, и что-то еще... Я, кажется, понял что ты хочешь сказать. Нам нужно перебраться на ту дорогу.

Он провел пальцем по второй линии; девушка закивала.

– А тебя не пустят. Уже не пускают, – он указал на шар, горящий в темноте арки багровым золотом.

– Таахейммде геэссейленг-кхаа! – Эйнгхенне оглянулась на шар с беспокойством, даже со страхом.

– Не парься, – Марк взял ее за руку.

– Таахергсент, ейнай, – она улыбнулась и вцепилась ему в ладонь двумя руками.

Затем поднялась, подошла к обочине и переступила резной бордюр. Сошла на откос, остановилась, обернулась и посмотрела – беспомощно, как девочка которую бросили в незнакомом месте, и она не знает куда идти и что вообще делать.