Что-то не так (СИ)

По идее внизу должна продолжаться-начинаться дорога, на другом уровне, – вести, например, дальше на юг. Но во всей системе опять что-то случилось не так. Сверху башня будто оформляла правильный перекресток – вот он обязательный шар в воздухе. А внизу – внизу ничего, камень и скалы. И гора трупов. Огромная гора серых трупов. Многие россыпью дальше вниз, в бездну долины – серые фигурки разбросаны по серому камню. Несмотря на утренний сумрак ущелья, все было видно отчетливо; появилось мерзкое ощущение, что внизу – куча не мертвых людей, а неких мертвых личинок.

– В таком случае – интересное дело, – Марк выпрямился. – Зачем меня сюда привезли? Если я, например, тоже должен быть там – почему я не там? И что здесь вообще случилось? Понятно одно – сюда привозят уже мертвых, и не с раскроенной головой. А эти двое, – он посмотрел на труп, затем на застывшего болваном серого, – похоже, просто попали под раздачу. Из-за чего? Или, может быть, из-за кого? Из-за меня? Но я ведь, в идеале, тоже тогда должен быть мертвый? Хорошо, тогда зачем эти железки? – он посмотрел под ноги, на цепи, сверкающие на перламутре площадки. – Блин, вот бы взять и проснуться...

Затем случилось такое чего Марк, как говорится, совершенно не ожидал. Он поднял голову и сделал движение чтобы вернуться к платформе – и вдруг, краем глаза, заметил как серый сорвался с места и метнулся навстречу. Еще ничего не сообразив, больше инстинктивно чем осмысленно, Марк прыгнул назад – над квадратной дырой. До противоположного края было чуть больше трех метров – чуть больше платформы, которая должна в этом отверстии помещаться. В момент прыжка стало понятно, что допрыгнуть так, с места, никак не получится; он – опять же, больше инстинктивно чем осмысленно – левой ногой оттолкнулся сильнее, и в результате оказался за пропастью справа.

Он упал неудачно, соскользнув левой ногой с края и больно ударив большеберцовую кость. Так больно, что, как ему показалось, на миг отключился – очнулся снова лежа на боку за провалом. Перед лицом он увидел серые сапоги – простые, без узоров, без ничего – но привычно-совершенные шитьем и отделкой. Один сапог «замахнулся» – чтобы ударить и столкнуть в бездну.

Не соображая что делает и зачем, Марк, когда сапог был уже перед грудью, смог вцепиться в него ладонями – и не стал тормозить, а дернул дальше, вправо, через себя. Серый соответственно упал навзничь, на пятую точку, упершись руками в площадку. Марк попытался вскочить, но серый вспрыгнул быстрее, набросился; Марк снова вцепился, теперь серому в локти, снова дернув в дыру, едва удержавшись сам.

«Униформист» шлепнулся снова, снова на ягодицы, теперь так, что получилось – словно присел отдохнуть на край, свесив ноги. Марк, снова и снова на каком-то автопилоте, толкнул серого в спину. Чтобы тот рухнул вниз, в бездну, в ту огромную кучу мертвых «коллег».

Однако толчок получился недостаточно сильным. Серый успел обернуться, схватиться за цепочку жезла – который оставался у Марка в руках. И только затем рухнул в дыру. Марк упал на живот, руки в дыре, в руках жезл – пять секунд, десять, пятнадцать; серый висит на цепочке, задрав голову, смотрит – этот ужасный взгляд, осмысленный, и в то же время совершенно пустой. Висит и смотрит, висит мешком, не двигаясь, просто не шевелясь.

Кисти свело так, что они ничего не чувствовали; только ноющая тяжесть, все выше и выше, вот по локоть, вот уже по плечи. Надо разжать скрюченные пальцы – и все, «униформист» улетает вниз... Только вот с жезлом расставаться совсем не хотелось. Эту железку надо оставить, она еще пригодится. Марк, сцепив правый кулак изо всех сил – больно стало даже в ключице, – левый сдвинул ниже, еще ниже, еще – вот карабин, вот кольцо, такое удобное, что сразу легло под пальцы как надо...

Серый, который все это время висел манекеном, не отводя стеклянного взгляда, отделился и стал падать вниз. Он падал, падал, падал – казалось, что повис в пространстве и не упадет до конца никогда – но вот, наконец, исчез, растворился на фоне скопища серых трупов. Марк перекатился на спину, сжимая в руках железку. От напряжения руки тряслись; он лежал так, на спине, напряжение проходило, он расслаблялся – и вдруг заметил, что темно-вишневая сфера хрустального многогранника над головой горит в глубине сочным рубином. Неярко, но достаточно – чтобы пробиться сквозь сверкание бесчисленных граней в лучах восходящего солнца. Еще две минуты назад, когда платформа тронула мертвую голову серого, хрустальный шар был непроницаемо темен.

– Интересное дело, – Марк, наконец, поднялся, замер, пошатываясь, с задранной головой. – Эта хрень загорается... И этот придурок бросается на меня. Так, что ли?.. В общем, так или так, но отсюда лучше валить. Хорошо, что этот кретин успел меня расковать.