Что-то не так (СИ)

Еще метров через тридцать огонь сиял уже так, что рядом с ним было действительно «светло как днем». Огонь сиял уже так, что когда Марк обернулся назад еще раз, то ему показалось, что в «тамбуре» мелькнули искры, словно пару блестящих предметов запоздало убрали за угол.

Он пошел дальше, совершенно не представляя что делать и чем вообще все может закончиться. С одной стороны, разумеется, весьма интересно чем все закончится – в частности куда приведет волшебный огонь (уже, надо думать, близко). С другой – так страшно и жутко, что интересно уже ничего не было.

Через какое-то время Марк определил где огонь горел ярче всего.

– Ну, вот, по ходу, я и на точке. Теперь что? – он повертел ярко светящийся шар. – Попробую положить на пол. А куда еще? Там он висел в воздухе, но это не я его там положил.

Он нагнулся и оставил огонь на полу. И тут произошло такое, чего, в общем-то, ожидать было можно и вполне логично. Это действие внешне не согласовалось с логикой всего что здесь пока наблюдалось, зато хорошо согласовалось по внутренней сути. Хрустальный огонь оторвался от пола – как, наверное, под магнитом повел бы себя такой же металлический шар, – переместился на метр вверх и на полтора в сторону, зафиксировался в пространстве – и погас.

Марк долго стоял, пока после яркого света глаза не привыкли к тлеющему рубину жезла. Потом хмыкнул.

– Интересное дело... По ходу, моя мимолетная догадка была корректна, и можно было остаться там, – он оглянулся к проему в «тамбур», – а он бы и сам сюда прилетел? Ладно... С Нейгетта тачка жратвы, а мне – что мне делать? Понятно, что двигать обратно, – но ведь там меня кто-то ждет? И, может быть, жаждет моей бедной крови? Блин. Хочу домой, к маме.

Идти назад было очень страшно. Ощущение жути, накопившись по дороге сюда, в таинственное подземелье, мешало теперь даже сдвинуться с места. Он стоял, стоял, стоял, и начал паниковать; просто уже от того, что надо было что-то делать – только, во-первых, – что делать? Во-вторых – просто что-то делать уже было страшно, само по себе. Насчет первого – что угодно, но только, все таки, не возвращаться назад, через «тамбур».

Он стоял, и в голове, сами собой, прокручивались картины всего с ним здесь, за эти дни, произошедшего. Непонятно почему и как, но сейчас Марк – первый раз за все это время – реально ощутил угрозу. И почему-то из головы не шел самый последний голос – того неизвестного, с кем Нейгетт говорил недавно в тумане. От этого образа, который так полновесно сложился за те несколько секунд разговора, веяло опасностью и угрозой. Как так, почему – непонятно; но, тем не менее, факт. И если звякающим привидением окажется именно он, тот неведомый тип из «игхорга», то будет неудивительно. Если сейчас это он – стоит там, за углом, в «тамбуре», и ждет пока Марк вернется. Чтобы убить, чтобы так или иначе разделаться.

– Это, кажется, называется «паранойя», – он хмыкнул, как можно бодрее.

Только бодрости это совсем не прибавило. Он продолжал стоять не двигаясь, и чем больше стоял, тем больше приходил к некой уверенности, что идти обратно через «тамбур» – идея неподходящая. И что из этого огромного загадочного подземелья должен быть еще один выход – и даже, скорее всего, не один. Такая уверенность исходила хотя бы из логики общего устройства вещей, здесь, в этом малопонятном мире.

И еще становилось понятно, что оставлять хрустальное «яблоко» здесь – идея неподходящая равным образом. Во-первых, оно было очень ценным не только для Нейгетта, это понятно. Во-вторых, в таком случае оно могло быть залогом Марковой безопасности. Хотя второе – палка о двух концах; если, например, сейчас его дернуть обратно и держать при себе – равным образом Марка это и обезопасит, и усугубит его положение дичи за которой охотятся.

– Ну да... Но, если тупо сравнить плюсы и минусы, плюсов больше, и ощутимо. Если можно иметь вещь от которой тут столько зависит – то лучше ее иметь. Это хороший козырь. Ну, а грохнуть могут всегда. Прости, Нейгетт, но своя рубашка ближе к телу, как бы.

Он шагнул к хрустальному шарику, блестевшему в багровых лучах шарика жезла, повторил операцию – «сорвал» его с места, вернул в карман и тщательно застегнул «молнию».

– Пригодится, – хмыкнул снова.

И пошел дальше, в глубь темноты, поглядывая назад – где в багровеющем мраке еще виднелся черный проем «тамбура», – и стараясь не сходить с прямой, соединяющей этот проем с центром огромного подземелья. Как видно, здесь это действительно центр; впереди, приблизительно так же вдали как позади «тамбур», во тьме обрисовался такой же проем. Через пару минут Марк был на лестнице – теперь понятно, что на противоположной.