Чудеса Дивнозёрья

– Погоди-ка… А пёрышко-горюшко, которое Стратим потеряла, – это тоже твоих рук дело. Из-за тебя нам пришлось с крякалкой разбираться, а Маре Моревне со старой подругой мириться?

Анчутка пожал плечами, будто говоря: «А чего тут такого?»

– Бывает. Случайностям судьбы даже сама судьба подвластна, ха! Вы только не говорите ей, что это был я. И Стратим-птице тоже. Я её побаиваюсь, если честно. Уж очень строгая, и клюв – во! – Он достал из кармана часы, глянул на них и присвистнул. – Ой-ой, отпуск заканчивается! В общем, не беспокойтесь. Ситуация под контролем. Когда я уйду, всё станет по-прежнему.

– Нет, – мотнула головой Тайка, – не надо по-прежнему. Теперь я всегда буду делать уроки вовремя. Не хочу, чтобы мои цветочки завяли. Они такие красивые…

– А я помою посуду. – Пушок спустился с люстры на диван. – Прямо щас. Честное слово! Ой, Тая, слышишь? Кажется, проклятие прошло. Слова больше не путаются. И чихать мы перестали.

– Ловлю вас обоих на слове! – Лавруша улыбнулся, а потом сдул крупинки соли с ковра, чтобы разомкнуть круг, хлопнул в ладоши и пропал.

– Мне тоже пора, – заторопилась Марьянка. – Я обещала Сеньке пирог с ревенём испечь. Заходите вечерочком, заодно расскажете про крякалку.

– Угу. А пока пойду на чердаке приберусь, что ли. – Никифор засучил рукава.

– А я к маме – помогу ягоды перебрать. Она сегодня варенье варит. – Алёнка потрепала Снежка по холке, и тот ткнулся лбом в её ладонь.

Все разбежались по своим делам, поэтому не заметили, как в комнате после их ухода появился неуловимый, но очень приятный запах – свежий, словно листва после теплого летнего дождя, с ноткой самой настоящей радости.

Ненависть ненавистью не победишь

Это ж надо было умудриться заболеть прямо перед выпускным вечером в школе! Тайка так ждала этого дня – и, как назло, за две недели до праздника началось сплошное невезение. Впору было подумать, что кто-то её сглазил или она ненароком наступила на кикиморин след.

Сначала мама сообщила, что не сможет приехать: опять командировка. Потом заказанное платье затерялось на почте. Посылку, конечно, обещали поискать, но в то, что теперь наряд успеет к сроку, Тайке верилось слабо. Она попыталась сама сшить что-нибудь (Пушок, как всегда, помогал советами), но только испортила ткань. Рукоделие всегда давалось ей плохо, а уж шитьё казалось и вовсе настоящей магией. Это вам не заговоры читать да травки заваривать, тут нужно это… как его? Пространственное мышление, во!

Ну а потом за пять дней до выпускного в горле запершило, из носа полило, а глаза стали красными, как у лабораторной мыши. Фельдшер сказал: «О-эр-зе».

А Никифор добавил:

– Неча было с мавками всю ночь в Жуть-реке плескаться. Ишь, водяница выискалась! Говорил же: простудишься.

И Пушок ещё, злодей, подлил масла в огонь, захихикав:

– Не водяница она у нас, а сопляница!

Получил, конечно, полотенцем по ушам, обалдуй пернатый, да только делу это не помогло – такой насморк за пять дней не проходит, хоть лечи его, хоть нет.

Жаркий июнь подходил к концу, погода стояла прекрасная. Одноклассники ходили в лес гулять, до зари пели песни под гитару на лавочках, обсуждали праздничное меню в «Ватсапе», вроде даже готовили какой-то концерт, а Тайка сидела дома, завернувшись в три одеяла, и пила мерзкие лекарства. Прежде её на лавочки и калачом было не заманить, а вот как нельзя стало – так сразу захотелось. Эх, не зря говорят: запретный плод сладок…

За своими одеялами и крепостной стеной из подушек Тайка едва услышала робкий стук в дверь и, шмыгнув носом, прогнусавила:

– Войдите!

Ну кто это ещё мог быть! Конечно, Алёнка. Уж кто-кто, а она никогда не бросает друзей в беде. Ну ладно, не в беде – просто в печали.

– Тай, ты тут как? Я тебе вот бульончику принесла. Это мама передала. Вместе с пожеланиями скорейшего выздоровления.

– Угу, спасибо.

Пришлось Тайке встать, чтобы поставить банку в холодильник. Аппетита у неё совсем не было.

– Ты ела вообще?

Алёнка, кажется, что-то заподозрила.

– Завтракала, – буркнула Тайка.

Она почти не соврала: кофе с молоком с утра выпила и яблоко съела, а больше ничего не влезло.

Гостья опустилась на табурет, вытерла пот со лба (похоже, на улице сегодня опять пекло) и принялась обмахиваться подолом сарафана.

– Ты скажи, если чем помочь надо. Приготовить что-нибудь, прибраться…

– Не надо. Никифор справляется, а если кто-то в его владения полезет, разворчится ещё больше. Да и мне сейчас лучше поспать бы…

– А, ну ладно.

Разговор не клеился. Признаться, Тайка нарочно не поддерживала беседу – думала, так Алёнка поскорее уйдёт. Но подруга намёков не понимала. Или не хотела понимать. Вместо этого придвинулась ближе вместе с табуретом и зашептала:

– Ой, Тай, а выпускной-то у тебя когда? Завтра уже?

– Угу. – Тайка шумно высморкалась в платок. – Только я туда не пойду. Видишь, совсем расклеилась. И платья у меня нет. И настроения тоже.

Алёнка, поджав губы, покачала головой:

– Надо идти.