Чудеса в решете

— У нас с ним де-етки… — просюсюкала голова.

— О боги Рассвета и Заката!.. Топор выпал из рук женщины. — Ну почему так все в жизни несправедливо! Слезы потекли из ее глаз и, скользя по суровым складкам у рта, стали капать на грудь.

— Так это по пьяни, — стал оправдываться Антон, — Да-а! Совсем чуть-чуть, На полшишечки… И вообще, она мне показалась Радой, а так бы я, — он затряс головой, — никогда бы не позарился…

— Это понятно, милорд, — тихим, безжизненным голосом отозвалась Франси. — Она приняла образ служанки и проникла к вам. Только вы в беду попали… Очень большую беду.

— Хм, что за беда?

— Вы станете кормом для ее детей. Из ее живота вылезут миллионы икринок, тысячи станут головастиками, и вас сожрут.

— Как это? — не понял Антон. — С какого перепугу им меня жрать?

— Сами придете на болото, чтоб вас съели, милорд, инстинкт отцовский потащит…

— Чей инстинкт? — переспросил Антон. — Отцовский? Да какой я отец? У меня и детей еще нет.

— Есть детки, полный живот, — как то необычно довольно проговорила кикимора. Детки кушать хотят… Хочу в болото.

— Это у нее там, в животе, образовалось? — нерешительно показал пальцем Антон на вздутое брюхо болотной твари. — И ты хочешь сказать, что я отец всему этому? Не-ет… Это бред… Когда? Это не я! Это кто-то другой постарался… Не могло так быстро… Ты… ты шутишь? Киньте ее свиньям, они с радостью ее сожрут вместе с икрой…

— Нельзя, милорд, они ее есть не будут. А если брюхо расползется, вся земля на десятки льга будет заражена. Все живое умрет. Тело нужно выкинуть в болото.

— В болото? Ты шутишь… Давай закопаем ее, глубоко. — И, увидев, как Франси отрицательно качает головой, неуверенно добавил: — Или сожжем.

— Только в болото, милорд. А потом вы начнете меняться… толстеть, и когда появятся головастики, прибежите к болоту, чтобы ваши дети вас съели.

— Дети? Какие дети, Франси! — вскричал пораженный Антон, до глубины души возмущенный, тем, что его называют отцом икры. Он затряс молотом. — В гробу я видел этих детей вместе с их мамой… Выкиньте ее в речку… Пусть плывет в море.

— Милорд, простите, но ее можно выкинуть только в болото, откуда она пришла. Тогда она уйдет в свой мир.

— Да что же это такое! Тварь! Что ты со мной сделала?

— Она вас заразила своими выделениями, милорд. Теперь вы начнете меняться…

— Меняться? Да хрен ей! Куда Радку дела! — заорал Антон. Говори, сволочь!

— Радка в болоте гниет, я на нее икринки отложу. Хорошее мясо, живое…

— Так она еще жива? — удивился Антон.

— Живое мясо, хорошее мясо.

Антон потряс молотом. — Показывай, тварь, где она.

— Зачем вам она? — удивленно спросила Франси.

— Франси, ты че? — запальчиво прокричал Антон. Он не был еще лишен человеческого сострадания. Чувства его не огрубели и не отмерли, как это приходит с годами службы у многих сотрудников-правоохранителей. — Она же еще жива! Ее спасти надо. Собирайтесь, пойдем на болото… Нет! — остановился он. Так пойдем. Некогда нам, Рада еще помрет там. Забираем тело с икрой, голову, и пусть показывает, где Рада. Торвал, ты со мной?

— С тобой, Антей.

— Франси?

— Я с вами, милорд.

— Тогда пошли, — Антон решительно подошел к телу, ухватил за ногу и потащил к выходу.

Глава 8

— Торвал, прошу как друга. Если ты увидишь, что я стал меняться, убей меня быстро и небольно.

— А как я узнаю Ант… — Торвал, шагавший рядом с Антоном, запнулся, поглядев на Франси, — сэр Антей, что ты изменился?

— Не знаю, я толстеть начну… Франси, какие изменения у меня произойдут?

— Точно сказать не могу. Такой случай у нас был лишь один, когда Орлик обрел силу повелевать тварями. Тогда деревенский парень… пастух, стал сильно толстеть и убежал на болото. Когда его нашли, он был еще жив, сидел в болоте, облепленный мальками, и счастливо улыбался. Он приговаривал: «Ешьте, детишки, ешьте…» Только от него остались… а не важно. Вспоминать не хочу.

— И как скоро это произойдет? — хмуро спросил Антон.

— Через три-четыре десятины, милорд.

— И что, шансов выжить никаких нет?

— Я не знаю, милорд, простите.

— А если меня привязать и не отпускать? Может, они передохнут… с голоду.

— Я не знаю, милорд.

— Что ты заладила! «Я не знаю, милорд! Я не знаю, милорд…» А кто знает?

— Орлик, думаю, знает.

— Орлик. Я это имя слышу уже не в первый раз. Кто это?

— Орлик хороссый, — просипела голова.

— Это долгая история, милорд. Когда-то он был рассветный целитель, ученик вашего отца. Потом между ними что-то случилось. Они поссорились, и Орлик стал мстить ему. Он наводнил болота и леса всякими тварями. Ваш отец извел их, но Орлика не нашли, он скрылся. Вот теперь, наверно, узнал, что Робарт погиб, и вернулся. Это он натравил кикимору на вас. Мстит. Ох, и тяжко будет. Нужно звать Рассветных, выводить нечисть, а где деньги брать?..

— А чего он добивается? — пройдя шагов десять в задумчивости, спросил Антон. — Ну, отомстил, допустим, а дальше что? Смысл его действий в чем?

— Власть, милорд! Он всегда мечтал о власти. Умер Робарт. Вас не будет, и он станет полным хозяином этих мест. Простите… я не хотела…