Чудо-юдо, Агнешка и апельсин

Неожиданно в кухню приходит учительница. На воре шапка горит. Витек мгновенно цепенеет. Но пани Толлочко не обращает на него никакого внимания. Она чем-то встревожена и озабочена. Она ставит на газовую конфорку кастрюльку и лишь некоторое время спустя замечает, что забыла зажечь газ. Она подносит руку к виску, смотрит на Витека, открывает рот, точно собирается что-то сказать, и вдруг молча уходит.

Пригоревшее молоко вывело Витека из задумчивости. Он быстро выключил газ, но запах горелого молока мгновенно распространился в кухне и в коридоре.

- Что за наказание! - воскликнула старуха Шафранец, входя в кухню. Она, по-видимому, собиралась произнести длинную тираду, но тут дверь с треском распахнулась, и на пороге появилась медсестра.

- Фу! Фу! Ну-ка, живо-быстро! Откройте окно! - приказала она морщась. - Я еще на лестнице почувствовала вонь. Кто оставил молоко? Что за растяпа?

- Пани Толлочко! Пани Толлочко всегда такая чувствительная к запахам, дым табака ее раздражает… - с нескрываемым злорадством говорила старушка.

- Пани Толлочко? Но я ее только что встретила на улице. Смотрю - она бежит куда-то вверх. Окликаю ее. Ей же нельзя так бежать: у нее одышка… Но разве ее остановишь, бежит. Крикнула мне: «Иду на почту, на переговорный! Боюсь, беда случилась!…» Какая беда? Что-нибудь произошло?

- Наверно, произошло. И мне это совсем не нравится, - разволновалась пани Шафранец.

Она дождалась, когда медсестра вышла в коридор, и, не давая ей войти в комнату, стала шепотом излагать предшествующие события:

- Полчаса назад пришел почтальон. Я его всегда узнаю по звонку. Я подумала, нам посылка или письмо, потому что давно не было… А это прибыло письмо учительнице. Тоненькое. В голубом конверте. Доплатное. Я сразу подумала: что-нибудь нехорошее. И вот пожалуйста: молоко оставила на огне, а сама убежала. На что это похоже?…

- Как только учительница вернется, я дам ей капли. А на ночь чаю с малиной. Погода такая скверная, простудиться недолго…

- Да, да, в малину я тоже верю, - сказала пани Леонтина. - Что же у нее могло случиться?

- Мало ли с людьми бед случается! - вздохнула пани Анеля. - Чего только не насмотришься за день в больнице… Если учительница мне скажет, и вы узнаете. Конечно, если это не секрет.

Медсестра всегда любила поговорить с людьми, узнать, что делается вокруг, но никогда не сплетничала и секретов не выдавала, особенно если ее об этом просили. «Буду нема, как могила!» - говорила она, и это было надежней самой страшной клятвы.

Михал побывал на улице Краковское Предместье, спустился эскалатором вниз и по набережной вернулся домой.

- На сегодня достаточно! - заявил он Витеку и сел переписывать задание по языку.

- Ну, как дела с математикой? - спросила Петровская, заглянув в кухню.

- Витек туп, у него нет способностей к математике, - ответил со всей откровенностью Михал.

- И что же, он не приготовил уроки? - не на шутку испугалась пани Ирена.

- Все сделано, можете проверить, мама, - успокоил ее сын.

- Главное - помогать друг другу! Верно, Витек? Ты - мне, я - тебе! А то пропадешь ни за грош. Правильно я говорю?

- Парнишка он неплохой, но больно языкастый, - сказала Петровская мужу.

«Если уж это языкастый, то что бы мама сказала, если бы все слышала», - подумал Витек.

Раздался звонок. Витек побежал открывать.

- Я оставила ключ дома, - виновато проговорила учительница. - Спасибо, Витек. - Она была совершенно спокойна и даже улыбалась. Потом изменилась в лице и испуганно спросила: - Молоко выбежало? Пригорело, наверно?

Витек кивнул:

- Я поставил кастрюльку на окно.

- Спасибо, Витек, - снова поблагодарила учительница и пошла к себе в комнату.

…Секрета никакого не было. Да если бы и был, рано или поздно все бы узнали, что к пани Толлочко приезжает племянница, дочь ее двоюродной сестры. Из Жешува.

- Так, седьмая вода на киселе, - сообщила на другой день утром медсестра, - но все же родственница, несчастная девочка. Без отца и матери.

- Что же, у нее никого нет в Жешуве? Почему она должна жить именно у нас? - спросила с недовольством пани Леонтина.

- Кто-то есть, да не ужилась она там, не вытерпела. Такое письмо тетке написала, то есть пани Янине, что та перепугалась и сразу бросилась на почту звонить. Поговорила с малышкой. В пятницу утром она приедет. Шестичасовым поездом.

- Она там «не вытерпела», а мы здесь все обязаны терпеть! - процедила сквозь зубы старушка. - Нас даже никто ни о чем не спрашивает. Устроили в квартире какой-то сиротский приют! Механик взял мальчика, учительница берет девочку. Ангельское терпение нужно, чтобы все это выдержать! Ну и порядки в доме! Не хватает, чтобы вы каким-нибудь ребенком обзавелись.

- Ох, обзавелась бы, обзавелась, - упавшим голосом проговорила пани Анеля, - да в моей комнатушке не уместиться вдвоем. Но как только получу квартиру…

- Что, у вас хлопот мало? - удивилась пани Леонтина. - Не лучше ли жить спокойно, беззаботно?