Чудо - из чудес

            — Да он сам сейчас кого хочешь загонит! Мы с ним, пока работали, так решили: будем две свадьбы одновременно играть!

            — Ну, с первой все ясно. А на вторую у меня хоть согласия спросили? — поинтересовалась Лена.

            — А ты что не согласна?! — опешил Ваня.

            — Почему? Обеими руками — за!

            — Тогда для чего же спрашиваешь?

            — А для порядка!

            — И из уважения к женскому полу! — добавила Виктория.

            — Да ну вас! Спелись, как я погляжу! — отмахнулся Ваня. — А мы головы ломаем, как все это чисто технически сделать?

            — Что — места разве на всех не хватит? — удивилась Лена.

            — Места будет более чем достаточно! — важно пообещал Ваня. — Мы ведь Ника пригласили!

            — Что, Ник приедет?! — обрадовалась Лена. И пояснила Виктории: — Это тоже наш друг, сын одного очень богатого человека, может быть, даже — олигарха, который сам теперь занимается большим бизнесом.

            — Таким большим, что сначала даже ехать не хотел. Некогда, говорит. Но когда узнал, что будет сразу две свадьбы, немедленно согласился. Поговорил с мамой, спросил для чего-то у нас со Стасом данные наших, паспортов, потом, Ленка, записал все твои габариты, то есть, прости рост и размер, вплоть до головного для свадебной формы одежды. Я у мамы спросил и передал. Хотел и с нас с тобой мерки снять, но я сказал, что ты настояла, чтобы я был в военном, а у тебя свадебное платье и так есть. Причем такое, что закачаешься, все-таки отец — генерал! Да, еще он сказал, что арендует для такого случая самый большой коттедж, тот, что министру принадлежал, а потом перешел к его внучке Рите. Кстати, он вместе с ней и прилетит. Она как раз этот коттедж продавать собирается, что ли…

            Эта новость понравилась Лене меньше.

            Когда-то Рита проявляла интерес к ее Стасу, и хотя получила полный равнодушный отказ, если не ранка, то маленькая заноза в сердце осталась.

            И еще болезненное сомнение.

            Все-таки у нее появился серьезный недостаток.

            А Рита уже тогда была на загляденье.

            — Гляжу, вы там время даром не теряете, — стараясь не подавать виду, заметила она. — А чего же тогда не получается?

            — Самое главное: как тебя по-быстрому выдать замуж за Стаса, ведь он не солдат-срочник, чтобы вас можно было расписать в три дня!

            — Я больше недели здесь не выдержу! — мгновенно становясь совсем чужой, предупредила Виктория.

            — Вот видишь… — кивнул на нее Ваня.

            — Ничего, — уверенно сказала Лена. — Стасик изучит по интернету все законы и что-нибудь придумает.

            Ваня, согласно кивнул.

            Добавил, что тоже подумает.

            И вышел.

            — А что тут думать? — удивилась Виктория. — Твоя мама, насколько я поняла, в ФАПе работает?

            — Да: в фельдшерско-акушерском пункте.

            — Ну так пусть сделает тебе справку!

            — Зачем? Я и так на инвалидности.

            — Вот наивная! Другую — что ты в положении.

            — Да ты что?! — возмутилась Лена. — Я ведь целовалась только раз в жизни! И — сразу такое?!!

            — Но ведь это же только формально. Так же как и у меня.

            — Нет, — категорически отказалась Лена. — Я не хочу, чтобы наши семейные отношения со Стасиком с самого начала строились даже на капле лжи.

            — Нет, ну ты совсем ненормальная! Да как же теперь в жизни без этого?

            — А вот так! — твердо ответила Лена. — Жизнь ведь она — что поле. Только один сеет рожь. А другой — ложь! И когда начинает жать урожай, то никак не может понять — почему у него все наперекосяк: семья разрушилась, дети болеют, сплошные неудачи и скорби. А что удивляться? Что посеешь, то и пожнешь! Покаяться бы — да не просто на словах, а делом. То есть, солгал — так хоть после остановись! Но люди часто даже в мыслях бояться признаваться себе в этом. Предпочитают забывать, на каком фундаменте попытались когда-то построить свое счастье. Куда легче все валить потом на других!

            Она хотела продолжить.

            Но тут вдруг… до нее дошел смысл других слов Виктории.

            — Погоди! — с недоумением сказала она. — А почему у тебя это — формально? Ты что, разве не ждешь ребенка?

            — Ну… в прямом смысле нет, — поморщившись от досады, что, кажется, проговорилась — да еще кому, этой, она и слово-то подобрала не сразу — святоше? — проворчала Виктория. — Хотя по законам природы он и должен быть!

            — Ничего не понимаю… — пробормотала Лена.

            — А чего тут понимать? Мы с Ваней еще не пожили в свое удовольствие. И ребенок нам будет только помехой. Слу-ушай! — вдруг протянула Виктория. — А твоя мама мне не поможет?

            — Что?! — вздрогнула, как от удара, уже все начинавшая понимать Лена.

            Судя по всему, эта красивая молодая женщина забеременела лишь для того, чтобы женить на себе ее Ваню!

            И теперь, как это становилось все более очевидным, собиралась избавиться от сделавшего свое дело ребенка.

            Лена открыла форточку, потому что ей внезапно стало нечем дышать.

            Всю возникшую было симпатию и жалость к Виктории, с детства росшей без материнской ласки, словно сквозняком, загулявшим по кухне, унесло во двор, на жестокий мороз.

            «Бедный Ванечка! Он же так любит детей…»

            А Виктория совершенно невозмутимо, словно речь шла о только что разделанных ею карасях, и даже как будто торгуясь, продолжала: