Чудо - из чудес

            — Все монеты подлинные и отменного качества. Если продавать эту коллекцию оптом и в разумных пределах, то она стоит приблизительно 30, ну, максимум 40 тысяч долларов. Если покупать, то, разумеется, будет дороже.

            — Все, достаточно! — остановил его Ник. — Это — капля в море, по сравнению с общей стоимостью.

            Он перевел взгляд на Анастасию Семеновну и спросил:

            — А вы сколько хотите за свой дом? Он, насколько я помню, у вас раза в полтора меньше этого?

            — Да что вы — раза в три. И мне, то есть сыну — я ведь для него все это делаю — вполне достаточно полумиллиона долларов.

            — Понял, — кивнул Ник и, поочередно показывая один и три пальца, приказал стоявшему в дверях Саше: — Два моих дипломата сюда.

            Саша понимающе кивнул и выбежал из зала.

            Вернулся он с двумя кожаными дипломатами.

            Один был небольшой, второй гораздо крупнее и толще.

            Ник открыл его — он был до отказа заполнен зеленоватыми долларовыми пачками — и сказал:

            — Рита, это тебе за твой дом вместе со всем, что в нем. Здесь ровно три миллиона долларов! Можешь не пересчитывать.

            — Но это же очень много… — даже отшатнулась после таких слов от дипломата Рита.

            — Бери-и! Отдашь миллион… — Ник, чуть было не сказав «Градову», но вовремя вспомнив, что здесь находится Анастасия Семеновна, которая тоже больше всего на земле боится этого страшного человека, уведшего ее в свое время от отца Тихона, проговорил: — … сама знаешь кому. На одну половину оставшегося — будешь жить. На другую можешь открыть свое дело. Но только, прошу, сначала посоветовавшись со мной. Тогда оно будет выгодным и безопасным!

            — Спаси тебя Господь… Ник… — только и смогла вымолвить Рита, может, впервые за долгие годы упомянув имя Бога.

            — Вот это другое дело, — кивнул ей Ник. — Во славу Божию.

            И открыл другой дипломат.

            — А это вам, — пододвинул он его Анастасии Семеновне. — Миллион долларов. Все расходы по продаже-покупке — за мой счет!

            — Ни-ик! — с укоризной протянула та.

            — Все нормально! Будете теперь там за меня молиться! — остановил ее Ник и, с облегчением выдохнув, огляделся по сторонам: — Ну, что там еще? Ах, да, эти монеты… Стас, ты, кажется, больше всех из нас любишь старину. Вот и забирай ее себе! Вместе с ларцом. Как говорили купцы в древности, коня — так с уздечкой!

            — Ну, Ник, вот спасибо, вот удружил! — обрадовался — куда больше, чем «Лексусу», Стас, не зная даже, как и благодарить за это друга, и тут только вспомнил: — Спаси Господи!

            — Во славу Божию! — серьезно ответил Ник и ему.

            Разрешил робко попросившей об этом Рите немедленно уехать в Москву — покупку они оформят потом.

            И, услышав какой-то шум за дверью, спросил у Саши:

            — Что там еще?

            — Да люди пришли — объяснил тот.

            — Какие еще люди?

            — Хозяева соседних коттеджей. И тоже хотят за любую цену продать их…

            — Да что тут эпидемия какая на это, что ли? — удивился Ник.

            — С тех пор, как умер Соколов-старший, все здесь пришло в запустение, — объяснила Анастасия Семеновна. — И многие с радостью уехали бы отсюда…

            — Да я бы, конечно, их тоже выручил, — сказал на это Ник, но подумал-подумал, да и развел руками. — Только зачем мне весь этот поселок?..

10

― Кар-рашо! ― тут подтвердила ворона.

            Миг — Вечность…

            Вечность — миг…

            Так и пролетел-протянулся этот предсвадебный день.

            Стас, отдыхая, лежал на кровати — Горбуша уже перелетела с карниза на ее дальнюю, по-деревенски высокую спинку, и перебирал все его подробности…

            С коттеджей все поехали домой, обедать.

            — Ну, как тебе твое свадебное платье? — первым делом спросил он у Лены.

            — Если бы Горбуша могла разговаривать, то наверняка бы сказала «кар-рсота!», а может, и вообще лишилась дара того, что умеет говорить! — ответила она.

            — А Вике как?

            — Как-как? Никак!

            — То есть?

            — А она его еще и не видела! Разве я могла пустить ее на примерку? Я даже маму стесняюсь… И вообще она мне столько «радостей» наговорила… Да нет, я серьезно говорю: ведь если на человека возводят напраслину, осуждают, клевещут, то, я слышала, с него снимается множество грехов. Те люди частично берут их на себя. Отчего после такого не порадоваться за свою душу? Ну и, естественно не помолиться о тех людях, как о своих благодетелях? Даже если они некрещеные и недовольные! — поджала губы Лена.

            — И чем же она недовольна? — уточнил он.

            — А тем, что мой папа даже не полковник. И вообще сидел… Что мама простая медсестра. К тому же не умеющая, потому что не желающая, делать аборты. Обвинила меня в том, что я выдала ее тайну избавиться от ребенка. А ведь я обещала только Ване ничего не говорить! Про тебя же и речи не было! Жаловалась на то, то ей придется из-за нашего венчания целых полдня лишних торчать (конец цитаты) в Покровском, причем, сидя дома в четырех стенах.

            — Она что, завтра не пойдет в храм? — удивился он.

            — Нет, конечно. И вообще она недовольна, как мне кажется, — всем! Даже «Лексусом» — потому что у Ника машина лучше. И раз в десять дороже. И еще бронированная. Как будто на нее кто собирается покушаться…