Чумовая попаданка в невесту

Я совершенно не чувствовала себя больной — пробежка после ледяной воды согрела отлично — но моя наперсница решила иначе. Ещё и прикрикивать начала, когда я попыталась встать. Решив не перечить Прошке, я валялась, пила чай и с удовольствием наблюдала за Фенечкой, которая быстро-быстро вышивала красивый и простой геометрический узор на ленте, которую планировалось вставить в мои новые трусики.

Приключение в проруби уже казалось мне несусветной глупостью. Ведь полезла же, моржиха недоделанная, первая, всегда первая, только вперёд, чо! Интересно, повторил ли кто мой подвиг? Хотя по накатанной дорожке идти легче, но мне вдруг стало страшно за Филомену. Вот за кого я не боялась — так это за княжну Самарову. Та, небось, окунулась в прорубь с неприступным высокомерным взглядом и после прошествовала припасть к ручке княгини. Представив такое, я мрачно вздохнула. Самарова была самой серьёзной конкуренткой, и, если бы не Прошка и не Борки, я даже не стала бы трепыхаться. Пусть сами между собой играют в свои игрушки. Но я дала слово… Глупо, ага, а всё равно уже ничего не поделаешь. Да и замужем за княжичем, будущим князем, жить не так уж плохо. Всё лучше, чем за Яромиром.

Я запустила пальцы в бархатную шубку Куся, который согревал меня изо всех своих маленьких сил, и подумала, что стоит наведаться в казармы или куда там поместили мою дружину. «Моя», блин, дружина… Совсем я привыкла к этому миру или что?

Дверь скрипнула, и появилась Прошка с кувшинчиком, от которого поднимался пар и шёл восхитительный запах сбитня на травах. Вот, пожалуйста! Я даже научилась распознавать запах напитка…

— Что я узна-а-ала! — загадочно протянула девчонка, ставя кувшин на сундук и плюхаясь рядом.

Мы с Фенечкой одновременно повернули к ней головы, и я могла поклясться, что выражение глаз у нас тоже было одним и тем же — любопытным.

— Говори уже, не держи в себе, — проворчала я. — Видно же, что хочешь высказаться!

— Когда мы убегли с берега греться, там такое началося! Ты-то, боярышня, красиво окунулася, а что другие невесты вытворяли!

— Меня интересует, сколько из них выбыло из соревно… состязания, в смысле.

Но Фенечка подтолкнула меня плечом сердито — мол, не мешай слушать, и Прошка самозабвенно принялась делиться сплетнями.

После меня в прорубь ломанулась Филомена. Вынесли её без памяти, как и обеих близняшек. Зато княжна Самарова не посрамила мою честь: всё сделала именно так, как я и представляла. С каменным лицом окунулась, чуть не потеряла сознание, но выдержала испытание. Ещё одна девушка, из богатого боярского рода, долго и громко молилась с земными поклонами, а потом прыгнула в воду и выскочила оттуда с непристойным ором. Остальные четыре девицы устроили скандал с истериками, валялись в ногах у княгини, бились о снег в конвульсиях, но даже подола не замочили.

Всё это представление Прошка разыграла чуть ли не в лицах, да так талантливо, что мы с Фенечкой хохотали, не скрывая ни злорадства, ни уморы. Потехи ради и развлечения любимой боярышни для, девчонка даже рухнула на колени, сложив руки в молитвенном жесте и подвывая в полный голос слова божьи. А потом показала, как одна из четверых не прошедших испытание пинает свои ларцы и сундуки от злости и досады. В общем, посмотреть было на что. Но меня интересовал другой вопрос, который я и задала Прошке:

— Слушай, но зачем купание в проруби? Неужели не было чего попроще, чтобы удостовериться в выносливости кандидаток? Или княгиня проверяла нас на послушание?

— Ой, и правда! Ведь ты знать не знаешь!

Прошка присела рядом, протянула мне глиняную кружку со сбитнем и быстро перекрестилась:

— Ведь князь наш, брат старшой княжича, преставился как раз на Святого Николая Чудотворца. А как преставился — потонул в реке, аккурат в том месте, где вы купалися…

У меня аж озноб пробежал по коже. Надо же… Теперь понятно, отчего скорбь и горе. Потерять сына — это страшно.

— Княжич наш маленькой с матерью своей, княгинюшкой Настасьей, гулял на берегу, а как в прорубь упал — одному Богу известно. Ну та и бросилась за ним, ан её вытащили беспамятную, а мальчонку не смогли. Князь за ним — и не выплыл… Как ни искали их баграми, так и не нашли, не сподобилися…

— Ужасы какие-то… — пробормотала я, кутаясь в шубу и прижимая к себе растревоженного Куся. — Ну, а мать? Выжила?

— Померла от лихорадки, болезная… И в себя не пришла, да и лучше так, чем знать, что чадо утопло и муж за ним следом. Ждала княгиня Ольга, выживет ли Настасья, ведь носила меньшого, тот бы стал князем, коли бы родился на свет, да не позволил Бог. Пришлося Ольге созывать смотрины и жену искать для брата покойного князя…

Прошка грустно вздохнула и утерла слезу, потом махнула рукой:

— Так-то. Видать, желает княгиня проверить будущих жён огнём, водой и медными трубами.

— Вот в проруби купнулись, и их осталось шесть, — тихо сказала я.

— Что?

— Ничего. Так, сама с собой. Слушай, а не говорили, какое следующее испытание?

Прошка помотала головой:

— Ты пей сбитничек-то, пей! Не дай Бог, разболеешься после проруби, с меня же Анфиса семь шкур спустит!