Чувственная ночь с изгнанником

Пока шейх просматривал статьи, в которых излагалась история крушения ее жизни, Руби отрешенно глядела на купол дворца.

Спустя несколько минут Брэм вернул ей телефон.

– Тебе было всего шестнадцать. Это не имеет к тебе никакого отношения.

– Вот только репортеры так не считали. Каждый день они дежурили у ворот моей школы, названивали мне круглые сутки, просили дать интервью или хоть какой-то комментарий.

– Они тебя преследовали? – В голосе шейха совсем не слышалось удивления.

– Разумеется. Я не воровала у тех пожилых дам их сбережения и средства из пенсионных фондов. Но меня считали избалованной принцессой, у меня были собственные пони, я училась в дорогой частной школе. И все это – только благодаря деньгам, которые украл мой отец.

– А руководство школы пыталось как-то защитить тебя от назойливости прессы?

– Директор держал ворота школы закрытыми, отказывался давать комментарии, но не мог помешать папарацци, которые забирались на ограду школы и фотографировали меня издалека с помощью сильных объективов. – Руби обхватила себя руками, словно стараясь унять терзавшую ее боль. – Девочки, с которыми я училась, тайком снимали меня и выкладывали фото в Интернет. Мне так хотелось вернуться домой, к маме, но наш дом осаждали репортеры. В конце концов меня тайком отправили в Шотландию, к старой няне моей мамы.

– У тебя больше не было родных?

Руби покачала головой.

– Моя бабушка умерла очень молодой. Маме пришлось ухаживать за своим отцом, который был очень слаб здоровьем. После его смерти она унаследовала поместье, точнее, то, что от него осталось, – особняк и пару коттеджей, а еще – квартиру в Лондоне. Ей к тому моменту было уже за тридцать, а из родственников – лишь несколько престарелых кузенов, с которыми мама встречалась только на похоронах.

– Идеальная добыча для мошенника, охотящегося на беззащитных женщин.

– Такие аферисты выискивают своих жертв, изучая опубликованные некрологи, завещания, сообщения о смертях… – Руби встала. – Давай пройдемся?

Брэм тоже поднялся со скамьи, по-прежнему обнимая жену, и они медленно пошагали по саду обратно, в сторону дворца. Отсюда, с холма, были видны сияющие в Персидском заливе огни лайнера, направляющегося в Индийский океан.

– Здесь так тихо, – следя глазами за кораблем, сказала Руби. – Можно услышать, как падает звезда.

– Вряд ли они шлепаются в воду с громким плеском.

Что это было? Юмор? Сарказм? Не определишь по бесстрастному голосу Брэма, а лицо шейха скрывала ночная тень.

– Твоя мать была идеальной жертвой, но твой отец женился на ней, вместо того чтобы ограбить и бросить. Он ее полюбил?

– Отец влюбился в антураж: красивый старинный особняк с парой коттеджей и сотней акров пастбищ, приносящих скромный доход, словно сошедшая с картинки аккуратная деревенька, лежащие у огромного камина ухоженные лабрадоры. Отец не украл наследство моей матери. Он стал частью ее мира, частью местной общины. Всегда готовый внести щедрые пожертвования на ремонт церкви или крикетного клуба, он был душой компании в местном пабе. Там любили слушать его рассказы о том, какие приключения отец пережил, разведывая для своих клиентов новые месторождения нефти.

– Таким образом он объяснял свои частые отлучки?

Руби кивнула.

– Отец всегда привозил мне маленькие сувениры. Прекрасную пустынную розу, какую-нибудь окаменелость или аметист из Африки, а один раз – даже маленький метеорит из Арктики.

Эти безделушки были для Руби бесценными сокровищами, и лишь позже выяснилось, что они куплены в магазинах, торгующих сувенирами. Все оказалось ложью.

– Ты когда-нибудь сомневалась, что отец тебя любит?

– Нет! Но я была для него лишь частью его идеальной семьи, дочерью его жены, чей род был намного древнее Тюдоров, его маленькой девочкой, скачущей на своем пони в местном манеже. Это была сказка, в которой он, красивый незнакомец, явился ниоткуда и покорил сердце одинокой принцессы.

– Вот только конец у сказки несчастливый.

– Да. Однажды я принимала участие в чемпионате округа по конкуру, и отца узнала подруга одной из обманутых им женщин. Он перекрасил волосы, сбрил бороду, но, когда она увидела, как отец мне улыбается…

Руби запнулась.

– И что она сделала?

– Отправилась в полицию, уверенная в том, что отец обхаживает свою очередную жертву. Ее уверили, что она ошибается, мистер Ховард – уважаемый человек. Тогда та женщина обратилась за помощью к журналистам. Они быстро выяснили, что в нефтяной индустрии никто не слышал о Джеке Ховарде, да и вообще, этот человек словно и не существовал на свете до момента знакомства с моей матерью.

– Знай он заранее, что надолго свяжет с ней свою судьбу, позаботился бы о лучшей легенде, но, скорее всего, после стольких лет он чувствовал себя в безопасности. А его настоящее имя удалось выяснить?

Руби покачала головой. Она и понятия не имела, как на самом деле зовут ее отца. Тот упорно отрицал все обвинения. И несмотря на то, что история получила широкую огласку, никто из его настоящих родных так и не объявился.