Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

Ардкаллери-Лодж, Стратайр, Пертшир,

суббота, 24 июня 1944 года

В день Тела Христова, побывав у причастия в Гилдли, закончил последний вариант «Возвращения в Брайдсхед» и отправил его на машинку. На следующий день из Пикстона приехала Лора и прожила у меня неделю; за это время выправил рукопись, которую Маклаклан напечатал в рекордные сроки. В пятницу 16 июня приехал в Лондон, а днем раньше, хотя газеты об этом и помалкивали, начались бомбардировки «беспилотных самолетов» [352] . В Лондоне пробыл до среды 21 июня. Все это время одна воздушная тревога сменялась другой, в разных частях города раздавались взрывы. Хуже всего было ночью, когда поневоле прислушиваешься к реву самолетов, неотличимому для человека с моим слухом от шума автомобильного мотора. Заснуть было невозможно, приходилось закрывать окна и глушить себя снотворным. В понедельник, в половине второго ночи, с 19 на 20 июня, «беспилотник» пролетел совсем близко и низко, и в первый и, надо надеяться, последний раз в жизни я испугался. Потом, вспоминая этот неприятный эпизод, пришел к выводу, что страх был вызван расшатанными нервами, а расшатанные нервы – пьянством (беспробудно пил всю неделю), и сегодня принял решение никогда больше не напиваться.

В среду вечером выехал вместе с Бэзилом в Шотландию, в полк Специальной воздушно-десантной службы под командованием Брайена. Приехал в никудышной форме и сейчас, в окружении невиданных красот, постепенно прихожу в себя: штаб полка разместился в охотничьем домике Билла Стерлинга, на берегу озера, среди лесов с оленями и болот с тетеревами; это демилитаризованная зона, кругом ни души. В штабе кроме нас с Бэзилом имеется некий Кристофер – распущенный малый, любит повторять: «Мой старик отец – мученик своего детородного органа»; бывают, и часто, гости. Фил уехал, оставив своего вестового, который признался мне: «Теперь я понял, вояки из меня не получится, как ни бейся». Самые любопытные персонажи в штабе – два итальянца, ставшие рабами полка; их взяли в плен в Северной Африке и привезли сюда с фальшивыми документами, даже не сняв с них форму, не записав в число военнопленных. И тот и другой – повара; у одного в Милане свой ресторан.

Пикстон. Воскресенье, 2 июля 1944 года

Служба в Ардкаллери не составляла большого труда, но и особой радости не доставляла тоже: в охотничий домик часто наведывалась распущенная молодежь, Брайену же, как видно, было неловко, оттого что я нахожусь под его командой, и вел он себя со мной резко, почти враждебно. У него в полку делать мне было нечего, и он не знал, куда меня девать. Будущее мое было покрыто туманом. Но вот 28 июня пришло сообщение, что Рэндолф в Лондоне и меня разыскивает [353] . Вернувшись в Лондон утром в День святых Петра и Павла и побывав на службе в Бромптон-Оратори, я приехал к нему в «Дорчестер», и он предложил мне полететь с ним в Хорватию. Рэндолф надеялся, что я поспособствую преодолению Великой Схизмы между католической и православной церквями. О существовании этого противостояния ему стало известно буквально на днях, и он счел, что оно мешает его военной политике. Я охотно согласился, но вплоть до вчерашнего дня полагал, что ничего из этой поездки не выйдет, ведь за последние три года неудач у меня накопилось немало. Сегодня, однако, пришла телеграмма, что все улажено. Летим во вторник. Прощаюсь с семьей, а завтра, в понедельник, выезжаю в Лондон.

Среда, 5 июля 1944 года К завтраку были в Гибралтаре. Обедали в самолете смородиной, сэндвичами и шоколадом; в Алжир прилетели во второй половине дня. Абсолютно американский город. Гостиница для офицеров рангом не ниже полковника. <…>