Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

Четверг, 7 декабря 1944 года

Очень напряженный день: офицеры, парикмахеры, священники, магазины. В Афинах англичане воюют с партизанами.

Среда, 13 декабря 1944 года

Все еще в Бари; с кем только не встречаюсь в связи со своей миссией в Дубровнике, собираю вещи, <…>. Все здесь волнуются из-за Греции. Сейчас не время для полномасштабной операции, да и вряд ли такая операция будет иметь долгосрочный успех. Лучше всего делать то же, что делали немцы в Югославии: захватить города и дороги, а коммунистам предоставить отсиживаться в горах, чтобы потом, когда мы уйдем, отомстить нашим друзьям. Газеты и политики в Англии допускают серьезную ошибку, отказываясь признавать, что партизаны, где бы они ни были, – это всегда одна и та же революционная армия. Мы же называем их «патриотами», «отрядами сопротивления» или «армией освобождения». Слово же «коммунисты» если и употребляем, то ставим в кавычки, словно это лживая немецкая пропаганда. В Англии, насколько я могу судить, дело представляется так, будто мы пытаемся навязать демократической стране неугодное ей роялистское правительство. Ситуацию можно изменить, только применив силу, – у нас же для этого нет людей, даже если бы греки нас поддержали.

О чем еще ведутся здесь разговоры? В основном бранят на чем свет стоит югославских партизан, предрекают, что Италия, стоит только немцам уйти, станет коммунистической. Случается, говорим об архитектуре. После трех месяцев в Топуско устаю от такого количества людей.

Четверг, 14 декабря 1944 года Фредди Беркенхед, Билл Дикин, Джон Кларк и я безутешны: война идет не так, как хотелось бы, ситуация в Греции тупиковая, потери в Италии немногим меньше, чем в Первую мировую. Американцы ведут себя не по-дружески, итальянцы только ждут удобного случая, чтобы выступить против нас, ни у кого из нас нет будущего. В одиночестве ужинал в «Империале» и разговорился с тремя полицейскими; говорят, что только английских вооруженных дезертиров здесь никак не меньше двух тысяч.