Пятница, 30 августа 1946 года
С Лорой – в Глостер; купила корову, выложив за нее больше ста фунтов. Пошел в антикварную лавку, где купил деревянного льва с отличной резьбой за 25 фунтов, а также книжный шкаф за 35 фунтов, картину («Крещение еврейки») – 15 фунтов, прелестную китайскую картину – 10 фунтов, мольберт эпохи регентства – 7 фунтов. Хорошие вещи за умеренную цену. А потом лишился рассудка: среди сваленных в углу старых полотен обнаружил очень славный «Дарэмский собор» (акварель и гуашь). Справился о цене. «150 фунтов», – ответил, не дрогнув, престарелый владелец лавки. Купил.Суббота, 31 августа 1946 года
Написал письмо в «Чепмен-энд-Холл», объявил, что выхожу из правления.Понедельник, 28 октября 1946 года
Мой сорок третий день рождения. Впредь обязуюсь быть обходительным и прилежным и хотя бы один год вести дневник регулярно. Если бы я сочинял роман и хотел описать статус моего героя, то письма, пришедшие с утренней почтой, пригодились бы как нельзя лучше. Вот они. 1. Ответ дублинского риэлтера на мой запрос в связи с Горманстонским замком: готическая постройка 1806 года, пятнадцать комнат, часовня, соблазнительная бальная зала («недостроена»), парк (124 акра). 2. Третья программа Би-би-си предлагает совершить трехнедельный тур по европейским столицам в качестве приманки для их рождественских передач. 3. «La France Libre» [406] – контрафактный перевод отрывка из моей еще не вышедшей книги путевых очерков. 4. Монашка благодарит за экземпляры «Брайдсхеда» и «Кэмпиона» для французской библиотеки. 5. «Бифштекс» напоминает, чтобы я нашел поручителей, готовых дать Морису Боура и Рэну Антриму рекомендации для вступления в клуб. Иллюстрированная книга Оуэна Джонса [407] , присланная бирмингемским издателем. 7. «Нью-Йоркер».
День выдался холодный и солнечный, листья еще только начинают опадать. Лора сделала все возможное, чтобы день прошел спокойно. Перед ужином выпили бутылку шампанского, на завтрак ели треску, на обед – плов, приготовленный из пакета риса, который дал нам Питер, а на ужин – жареного цыпленка. Писал письма, читал Генри Джеймса, стриг газон, гулял.Понедельник, 4 ноября 1946 года
В «Уайте»: после выходных стало повеселее. В двенадцать явился сотрудник Би-би-си мистер Хеппенстолл обсудить условия моего тура по европейским столицам. Я оценил себя высоко, в 300 фунтов в иностранной валюте, поскольку, если честно, ехать не хотелось. Хеппенстолл выпил два коктейля с шампанским и расположился поговорить о своих собственных литературных замыслах. У меня обедала мать; вел себя пристойно.Суббота, 9 ноября 1946 года
На протяжении всего дня переношусь мыслями в Ирландию. И не столько из-за того, что́ я там обрету, сколько из-за того, от чего избавлюсь. Какое удовольствие быть чужестранцем, запустить дела и устроиться в библиотеке наверху, чтобы собрать в житницы урожай, собранный за сорок три года. С уверенностью, что Англия – великая держава, покончено раз и навсегда. Теперь я верю в другое: потеря владений, притязания английского пролетариата на то, чтобы считаться привилегированной расой, праздность и зависть – все это ведет нас к нищете. Верю, что на этот раз порча начнет распространяться с головы, и в результате выживут только пролетариат и чиновничество. Будь я холостяком, я мог бы смотреть на все это сквозь пальцы, но Англия – не та страна, в которой можно растить детей. Впрочем, и в любой другой стране Свобода, Многоликость, Приватность долго не протянут.