Чужая дочь

– Куда? – удивилась Варвара. – На целину свою! Привет передавал. Кланяться велел!

– Он не мог… – Лиля не глядя поставила чашку на стол. – Ты что-то путаешь, Варвара! Он не мог улететь!

– Да что ж я, совсем из ума выжила? – опустила глаза Варвара и, словно спохватившись, бочком-бочком пошла из кухни, бормоча: – Господи, да что ж это я сказала-то?!

– Да не мог он меня второй раз обмануть! – закричала вслед Лиля, и Маргарита сердито позвала:

– Варвара! Как улетел, но он же…

Она осеклась, глядя на побелевшее Лилино лицо.

– Мамочка, – пробормотала та, помертвев, – не мог он меня второй раз обмануть!

Она смотрела на Маргариту с такой мольбой, что той захотелось отвернуться: вдруг так и укусила непрошеная жалость.

– Помоги мне, – пробормотала Лиля.

– Ну хороший мой, – Маргарита прижала руки к груди, – ну чем?!

– Дай мне денег на билет, – выпалила Лиля. – Я за ним поеду! Я его очень люблю!

– Ну что ты в любви понимаешь, ну господи! – Маргарита ласково заправила ей за уши непослушные прядки волос.

– Я понимаю, что умру без него! – всхлипнула Лиля.

– Лиля! – рассердилась Маргарита. С силой усадила девушку на стул: – Садись и ешь!

Лиля тупо посмотрела в чашку и вдруг залилась слезами.

– Мамочка! Ну я тебя умоляю… Я тебя прошу!

– О господи! – простонала Маргарита. – Я ведь об этом пожалею! Пожалею!

Но рука уже сама потянулась к сумочке, брошенной в угол дивана…

Лиля выхватила у нее из рук деньги и, не обмолвившись ни словом, только глазами сверкнув, вылетела из дома как была – в школьной форме. Через несколько минут Маргарита услышала, как взревел мотор «Москвича».

– Куда это коза наша поскакала? – выглянула из кухни Варвара. – В школу на машине, что ли?!

Маргарита угрюмо покачала головой.

Варвара взглянула на портфель Лили, брошенный на пол, на хозяйку, которая места себе не находила, сразу видно, – и всплеснула руками:

– Уехала? За Сережкой?

Маргарита кивнула, воровато отводя глаза.

– Да как же? – пролепетала ошарашенная Варвара. – На машине – на целину?

– Да что ты глупости говоришь, Варвара, – раздраженно прикрикнула Маргарита. – На поезде! Машину на вокзале должна оставить, Егорыч потом заберет.

– А деньги? – подозрительно сузила глаза Варвара. – Деньги у нее откуда? Михаил Иванович не велел ни копейки в руки не давать, чтоб не избаловалась…

И всплеснула руками:

– Маргарита Васильевна! Голубушка! Да неужто вы ей денег дали на билет?

Маргарита отвернулась к окну, независимо сложила руки:

– Варвара, ты иди, иди, неужели своих дел нету?

– Да вы что, Маргарита Васильевна, – заорала вдруг Варвара без всякого почтения, – да ведь пропадет девка! Одна, без вещей, без еды! Такую дурочку любой обидеть может! Пропадет! А как узнает Михаил Иванович, что это вы – потатчица, так ведь он вас убьет! Помяните мое слово, убьет, как пить дать!

И она залилась слезами.

Маргарита отвернулась от окна. В лице не было ни кровинки…

Да что же она натворила, что натворила…

– Варвара, вызови такси, да поскорей! – крикнула она, набрасывая плащ и хватая сумку.

Рыдающая Варвара неуклюже, не попадая толстыми пальцами в отверстия телефонного диска, пыталась набрать номер.

Маргарита оттолкнула ее и принялась звонить сама.

Через полчаса она ворвалась в кабинет мужа:

– Говоров! Говоров, я такое сделала…

– Что еще? – насторожился он.

– Я ей денег дала! На билет! – выпалила Маргарита с видом человека, который бросается в ледяную воду. – Бес попутал!

– Кому? – ошеломленно спросил Говоров. – Ничего не понимаю!

– Лильке! – прорыдала Маргарита. – Она уехала к этому своему… к Сереже! На целину!

– Что одна, что другая! – заорал Говоров. – Какой поезд?

– Пассажирский… – простонала Маргарита.

– Ясное дело, не товарный! – рявкнул Говоров и крикнул в трубку: – Руфина Степановна, немедленно соедините меня с начальником вокзала!

…Егорыч не гонял так с фронтовых времен. Да, было дело, удалось однажды на неистовой скорости уйти им с Михаилом Ивановичем от фашистского истребителя. Тогда, видимо, боеприпасы у гада кончились, вот и отвязался. Но за поездами гоняться Егорычу еще не приходилось, чего не было, того не было. Да и новенькая «Волга» по проходимости, конечно, уступала всепроходному «Виллису», зато дорога, которая шла вдоль железнодорожной насыпи, была такой же ухабистой и разбитой, как иные фронтовые пути-дорожки. И все же Егорыч гнал вовсю, то и дело сигналя, а Говоров, высовываясь из окна, орал как сумасшедший:

– Стой! Стой!

Черта с два он раскричался бы, однако машинисту была дана радиограмма – остановиться, когда рядом появится черная «Волга» первого секретаря горкома.

И вот неуклонное движение начало замедляться, а потом поезд стал, да так резко, что пассажиры попадали с полок.

Слетела со своей нижней полки и Лиля, с аппетитом жевавшая булку, которой ее угостила соседка.

С соседями ей повезло, конечно: они сразу увидели, что девушка хочет есть, и начали подкармливать ее домашней снедью, сочувственно расспрашивая, что да как.

Лиля, правда, успела только сказать, что едет к жениху. Соседка немедленно спросила:

– Ты что, брюхатая?