Чужая игра

— Этот человек обязан подписывать все основные финансовые документы на основании договоров и соглашений. Лихо.

— Не нужно никаких шпионов, чтобы точно знать нашу обороноспособность и массу других сведений, составляющих государственную тайну… — сказал я с неожиданной горечью.

Черт побери, что творится в нашем доме?! По нему без приглашения разгуливают все кому не лень.

Ну и времена наступили…

— Между прочим, — сказал Виктор Егорович, — к вашему сведению, любой американец по конституции обязан — подчеркиваю, обязан! — хранить верность только своей стране. А в понятие верности входит очень много слагаемых.

— Впервые слышу, что американец — руководитель нашего банка.

— Этот факт пока особо не афишируется. Но пусть им занимаются другие ведомства — те, кто допустили такой позор. А нам поставлена задача совершенно конкретная.

— Вы думаете, подставная компания рискнет принять участие в аукционе? Это невозможно.

— Еще как возможно. Через посредника.

— И кто этот посредник?

— А вот теперь мы подошли к самой сути. В выкупе завода заинтересован «Витас-банк», имеющий, кстати, свои филиалы в Америке, Англии, Израиле и Германии.

— Мне кажется, я начинаю понимать…

— Немного истории. Вы знаете, почему мы остановились на вашей кандидатуре?

— Не имею понятия.

— В том, что вы профессионал высокого класса, нет сомнений. Но есть и другие, не менее подкованные в своем деле спецы вашего профиля. Однако именно вы загнали в угол бывшего губернатора Шалычева, и проделали это виртуозно. В вас пропадает великий интриган, майор Ведерников.

— Что вспоминать о Шалычеве? Дела давно минувших дней…

— Не скажите. Именно Шалычев начал достаточно интенсивную подготовку опытного завода к передаче зарубежным инвесторам. Он пробил эту идею практически во всех инстанциях, но довести задумку до финиша ему помешали… скажем так, некоторые скорбные и непредвиденные обстоятельства.

— Горечь такой большой непоправимой утраты до сих пор терзает мое сердце.

Виктор Егорович ответил мне долгим сумрачным взглядом. И лишь спустя какое-то время он сказал:

— А вы циник, майор.

— Это меня испортила профессия. Между прочим, в нашем городе убивают почти каждый день. И мне совсем не важно, кто эти люди, хотя по многим из них давно веревка плакала. Моя задача найти убийц. В том числе и киллера, который отправил на тот свет губернатора. К сожалению, это дело у меня забрали уже на начальной стадии разработки.

— Почему — к сожалению? Разве у вас мало работы?

— Работы хватает, — ответил я. — Но убийство Шалычева — это особая статья. Насколько мне известно, в деле много нестыковок и натяжек.

— Что вы имеете в виду? — быстро спросил Виктор Егорович.

— Это вам интересно?

— В свете задач, поставленных передо мною руководством, — очень.

Странно… Чтобы не сказать больше. Мне показалось, что Виктор Егорович изменился в лице. Хотя… что может измениться на каменной маске, покрытой морщинами?

— Всех деталей я уже не помню…

Я говорил, тщательно обдумывая каждое слово. Все-таки интерес Виктора Егоровича к убийству Шалычева показался мне подозрительным. Тем более, что с материалами по делу он явно был знаком.

Но ему хотелось знать то, что осталось за кадром, образно выражаясь. А точнее — его интересовала версия майора Ведерникова.

Он что, считает меня Шерлоком Холмсом? М-да…

— …поэтому я считаю, что искать убийц Шалычева нужно не здесь. Так же, как и заказчиков.

— А где? — спросил Виктор Егорович, вперив в меня свой змеиный взгляд.

— Все это только мои предположения… Но мне кажется, ноги в этом деле растут из столицы.

— Факты!

— Их почти нет. Однако наша служба наружного наблюдения за неделю до убийства Шалычева зафиксировала повышенный интерес к нему со стороны военных.

— Даже так? А в чем он выражался?

— Ему прицепили солидный хвост. По Шалычеву работали несколько машин, что, согласитесь, уже кое о чем говорит. Причем весь транспорт, задействованный в наружном наблюдении за губернатором, был не наш. И вели его весьма профессионально.

— Тогда почему в деле об этих фактах не сказано ни слова?

— Потому… — Я криво ухмыльнулся. — Данные нашей «наружки» просто испарились. Из дела их изъяли.

— Кто это мог сделать?

— Скажем так — заинтересованная сторона. Люди, которые имеют немалую власть.

— Возможно… А почему вы думаете, что Шалычева вели военные?

— Зафиксирован оживленный радиообмен. Использовавшаяся для этого аппаратура была большой мощности. Такая есть только у военных. При этом использовалось кодирование.

— И это все?

Я немного замялся. Говорить, не говорить…

А, ладно! Пусть знает. Если уж мы теперь в одном котле варимся, нужно быть по возможности откровенным.

— Нет, не все. В эти дни военный аэродром, расположенный вблизи города, работал с повышенной нагрузкой. Чего раньше не случалось, так как у них с горючим всегда большие проблемы. Причем летали самолеты транспортной авиации.

— Ну, это, как говорится, вилами по воде писано…